Отъезды из Рима
10 апреля 44 г. до Р. X
Однако недолго длилась эта утомительная и тягостная неопределенность, и к концу марта Антоний увидел, что вокруг него редеют ряды обеих партий. Децим Брут и Туллий Кимвр отправились в свои провинции,[47] довольные тем, что есть хороший предлог оставить Рим.
В первых числах апреля многие сенаторы отправились в свои виллы в Лации и у Неаполитанского залива; 6 или 7 апреля отправился в Путеолы самый видный член сената — Цицерон. На этот раз не было, как все ожидали, никакой консервативной реакции против беспорядков. Со времени гражданской войны, в которой консервативная партия потеряла много людей, уйму богатств и самую ценную вещь — доверие к себе, ее силы иссякли. Но не менее была поражена и цезарианская партия, потому что она превратилась теперь в банду мятежников и неистовых ветеранов, которые, не имея вождей и не зная, чего хотят, творили в Риме одни беспорядки. Это правда, что Цезарь не мог основать ничего действительно прочного и что, исчезнув, он оставил государство в виде огромной развалины, повисшей над пропастью. В довершение несчастий среди этих беспорядков 8 или 9 апреля мятежная чернь наконец нашла себе вождя. Это был Герофил, самозваный племянник Мария, изгнанный Цезарем. После убийства последнего он тотчас вернулся в Рим, воздвигнул алтарь на месте сожжения Цезаря и, сплотив вокруг себя горсть авантюристов, ходил по Риму из квартала в квартал, провозглашая месть за диктатора и побуждая чернь убить Брута и Кассия.[48] Волнение распространилось с такой силой, что Брут и Кассий, укрепив свои дома, наконец устали жить, как в тюрьме, с постоянной опасностью нападения и решили оставить Рим, если только Антоний пообещает Бруту дать ему необходимый отпуск. В качестве городского претора он не мог покинуть город более чем на десять дней без утверждения сената. Они пригласили к себе Антония, показавшего себя очень расположенным к вождям заговора и обещавшего удовлетворить их просьбу.[49] Но прежде чем покинуть Рим, они захотели сделать еще одну попытку привлечь к себе наиболее грозных из мятежников, ветеранов и в выпущенном эдикте обещали колонистам Цезаря освободить их от обязательства не продавать ранее 20 лет предоставленные им земли.[50] Это означало вылить немного воды в огромный лавовый поток. Народное преклонение перед Цезарем разгорелось и выродилось в настоящий религиозный фанатизм. Среди римской черни было много жителей Востока, привыкших почитать царей как богов, но в этот момент всеобщего безумия религиозное суеверие охватило даже римлян, так что каждый день толпы приходили к алтарю давать обет, совершать жертвоприношения, решать споры, клянясь Цезарем;[51] и Цезарь становился, таким образом, богом — покровителем бедных и несчастных. Беспорядки увеличились до такой степени, положение сделалось столь опасным, что через четыре или пять дней, вероятно, 11 или 12 апреля,[52] Антоний, боясь, как бы дело не приняло еще более печальный оборот, приказал схватить и казнить Герофила.
III. Общая растерянность
Бегство Брута и Кассия из Рима. — Цицерон в Путеолах. — Луций Антоний и Фульвия. — Перемена в поведении Антония. — Первые фальсификации распоряжений Цезаря. — Прибытие Гая Октавия. — Брут и Кассий в Кампании. — Антоний собирает ветеранов. — Брут и Кассий в Ланувии.
Бегство Брута и Кассия из Рима
Консерваторы очень хвалили суровость Антония,[53] за которую его приветствовал и Брут.[54] Но это продолжалось недолго. Простой народ взволновался еще более и провел демонстрации против убийцы Герофила. Сожгли даже лавку скульптора, где подменили головы у статуй Цезаря. Антоний должен был прибегнуть к новой строгости: он приказал распять рабов и сбросить с Тарпейской скалы вольноотпущенников, захваченных во время этих беспорядков.[55] Но это было бесполезно. На следующий день, 13 апреля, Брут и Кассий, устав жить в постоянном страхе, обессиленные бездеятельностью и уединением, на которые были осуждены, выехали из Рима, направляясь в Ланувий. Антоний, видя, что волнения в Риме все возрастают, еще более сблизился с консерваторами. Он предложил позволить Бруту оставаться более десяти дней вне Рима,[56] поручить Лепиду вести переговоры о мире с Секстом Помпеем, еще могущественным в Испании благодаря семи своим легионам, и предложить ему возвратиться в Рим.[57] Затем, к еще большему удовлетворению консервативной партии, он отменил сенатским постановлением избрание народом великого понтифика;[58] вслед за этим коллегия понтификов признала великим понтификом Лепида. Несмотря на все это, после отъезда Брута и Кассия выезд знати из Рима превратился в поспешное бегство: еще остававшиеся заговорщики один за другим искали себе убежище. Требоний без огласки как частное лицо решил отправиться в свою провинцию, страшась какого-нибудь насилия со стороны простого народа.[59] Клеопатра также бежала из Рима, а Лепид, как только был выбран верховным понтификом, отправился в Нарбонскую Галлию. Антоний почти один остался в Риме, как на своего рода вулкане, который дымился, рокотал, трепетал и, казалось, готовился к ужасному извержению.
47
Арр. (В. С., III, 2), которого нужно, однако, исправить по указанию Цицерона (А., XIV, 10, 1), говорящего, что Требоний выехал немного позднее, одновременно с Брутом и Кассием. О прибытии Децима Брута к своим легионам было известно в Риме уже 19 апреля. См.: Cicero, А., XIV, 13, 2.
49
Cicero, A., XIV, б, I: Antonii conloquium cum heroibus nostris pro renata non incommodum. Был ли вопрос в этом разговоре о том, чтобы просить позволения у сената? Это предположение становится вероятным благодаря тому, что Антоний, как мы увидим, в скором времени добился желаемого позволения.
52
liv., Per., 116; App., В. C., Ill, 3; Cicero, Phil., I, II, 5. Вот как устанавливается дата 12 апреля. По Cic., А., XIV, 8, 1, Цицерон получил в Синуессе 15 апреля письмо Аттика, в котором последний извещает Цицерона о смерти Лже-Мария, но не упоминает об отъезде из Рима Брута и Кассия, о чем уведомляет Цицерона только в одном из последующих писем (см.: Cic., А., XIV, 10, I). Брут и Кассий покинули Рим по крайней мере на следующий день, после казни Лже-Мария, так как Аттик имел время написать еще письмо между письмом, на которое Цицерон отвечает в своем' восьмом по счету, и тем, на которое он отвечает в десятом; ответ на него заключается в девятом письме Цицерона. С другой стороны, из иных источников видно, что Цицерон (А., XIV, 7, 1) утром 15 апреля знал, что Брута и Кассия уже видели в Ланувии, а это означает, что они выехали из Рима 12 или числа. См.: Ruete, Die Correspondenz Cicero’s in den Jahren 44 und 43. Marburg, 1883, c. 18. Следовательно, Герофил был казнен 11 или 12 апреля. Дата 14 апреля, предложенная Ланге (Rom. Alt., Berlin, 1871, III, 483), слишком поздняя.
56
Cicero, Phil., II, XIII, 31; отсюда, кажется, следует, что это позволение было дано до аполлоновых игр, т. е. ранее июля, так как перечисление услуг, оказанных Антонием Бруту, следует, очевидно, хронологическому порядку. Мне казалось вероятным, что оно было дано именно в этот момент, так как Брута никогда не упрекали, что он отсутствует противозаконно.
58
Дион (XLIV, 53) заставляет нас предположить, что избрание происходило именно в этот момент, но не дает нам никаких указаний на его способ. Я не думаю, как предполагает Ланге, чтобы Антоний предложил народу lex, закон. Очевидно, что он не хотел предоставить выборы верховного понтифика комициям, так как не верил в расположение народа. Мог ли он положиться на него, для того чтобы провести такой реакционный закон? Кроме того, если бы отмена народных выборов была утверждена законом, нельзя было бы впоследствии утверждать что понтификат Лепида был незаконен (см.: Mon. Anc. (Gr.), VI, I—2). Поэтому я и предполагаю, что это был senatus consultum, сенатское постановление.