Собрание в Анции
1—10 июня 44 г. до Р. X
Цицерон между тем получил 7 июня[162] (может быть, и несколь- Собрание ко позднее) письмо от Долабеллы, в котором тот говорил, что в Анции 2 июня, т. е. тотчас же после принятия legis de provinciis, он назначил его своим легатом, но на пять лет, а не на два года, как думал Цицерон.[163] Долабелла поспешил удовлетворить своего тестя, чтобы принудить его таким образом признать очень сомнительную законность этого народного решения. Действительно, это назначение привело беспокойного Цицерона к некоторому философскому спокойствию, и на следующий день, 8 июня, уступая требованиям Брута и Кассия, он отправился в Анций. На прекрасном побережье Анция он нашел Брута и его жену Порцию, Сервилию, Тертуллу, жену Кассия и сестру Брута, Фавония и много других друзей. Аттика там не было: он не захотел покинуть Рим. Перед этим собранием мужчин и матрон Цицерон высказал свое мнение и посоветовал принять поручение. Легатство при Долабелле успокоило на некоторое время неистового консерватора, желавшего полного уничтожения народной партии. Но Кассий вне себя громко заявил, что никогда и ни за что он не поедет в Сицилию, а скорее отправится в изгнание в Ахайю. Брут, напротив, несмотря на свое уныние, говорил, что хочет вернуться в Рим, где должен в качестве претора дать народу ludi Apollinares. Цицерон старался отговорить его от этого. Сервилия, желавшая спасти не республику, а своего сына и зятя, советовала принять поручение, говоря, что она добьется уничтожения неприятного поручения — покупки хлеба. Разговор отклонился в сторону; распространялись в бесполезных сожалениях о стольких вещах, которые нужно было бы сделать и о которых никто не подумал; сожалели, что по совету Децима Брута не убили в мартовские дни и Антония.
Спорили об этом, по-видимому, так оживленно, что Цицерон и Сервилия даже поссорились по этому поводу. Наконец, Брут уступил, решил не ехать в Рим, а предоставить отпраздновать игры замещавшему его товарищу Гаю Антонию. Но вопрос о поручении остался нерешенным: Кассий если и не протестовал более с такой силой, то и не говорил еще, что согласен уехать. Брут, напротив, как казалось Цицерону, был более склонен принять поручение.[164] Вообще, это было еще одно бесполезное путешествие Цицерона; он утешался мыслью, что по крайней мере выполнил свою обязанность, и решил теперь уехать в Грецию.[165]
V. Аграрный закон Луция Антония
Антоний реорганизует цезарианскую партию. — Друзья Антония. — Финансовые затруднения консервативной партии. — Консерваторы настраивают Октавиана против Антония. — Утверждение аграрного закона. — Проекты Кассия.
Законодательные предложения
Ободренный первым успехом своего legis de provinciis, Антоний решил восстановить дезорганизованную мартовскими идами цезарианскую партию и, продолжая политику Цезаря, предложить серию популярных законов с целью подготовить одобрение закона относительно Галлий. Обе эти попытки были необходимым следствием новой политики, к которой обратился Антоний после 15 апреля.
Чтобы уверить и польстить колонистам и ветеранам и доказать, что в важных делах недостаточно декретов сената, он заставил комиции обратить в законы сенатское постановление от 17 марта, касающееся распоряжений Цезаря и утверждения колоний. В то же время с целью опровергнуть консерваторов, обвинявших его в стремлении к диктатуре, он предложил обратить в закон апрельское постановление сената, уничтожавшее ее. С другой стороны, Луций Антоний предложил, как это делали, начиная с Тиберия Гракха, все вожди народной партии, обширный аграрный закон. К несчастью, относительно его содержания мы имеем только отдельные детали и нападки Цицерона, так что невозможно восстановить самый текст закона, и мы должны ограничиться утверждением, что для ускорения распределения земель ветеранам он предполагал осушение Пон- тийских болот, о чем думал еще Цезарь,[166] и устанавливал комиссию из семи членов,[167] которой поручались раздел общественных земель и покупка частных земель в Италии.[168]
164
См. все письмо Цицерона (А., XV, II) со всеми объяснениями и подробностями, взятыми из А., XV, 12, по просьбе Аттика. Слова: «amissas occasiones Decimunique Brutum graviter accusabant», в § 2 выражают, по моему мнению, сожаление, что Антоний не был убит в мартовские дни по совету Децима, а не Марка Брута, как обычно думают, ссылаясь на Плутарха и Ал пиана. Это вероятно потому, что Децим и Антоний были товарищами по оружию, тогда как Марк Брут и Антоний едва знали друг друга; это ясно подтверждается данным местом, иначе не объяснимым. Нельзя понимать под amissas occasiones бездеятельность, в какой находился Децим в Галлии со своими легионами: Антоний был не более деятелен в Риме, и у Децима еще было время действовать.