Переговоры между Антонием и заговорщиками
15—16 марта 44 г. до Р. X
Все были взволнованы, и в этом общем смятении между Капитолием и домом Антония началось постоянное движение взад и вперед сенаторов. Антоний мог ночью на свободе обдумать свое положение и пришел к выводу, что наибольшая опасность для егопартии грозит со стороны самого выдающегося из заговорщиковДецима Брута, который по распоряжению Цезаря в этот год должен был быть правителем Цизальпинской Галлии, т. е. стоять во главе армии в долине реки По, в пятнадцати днях пути от Рима. Антонию легко было сделать вывод, что галльская армия будет самой прочной поддержкой нового правительства и орудием, при помощи которого заговорщики станут держать сенат в своей власти. Он решил поэтому принять все меры, чтобы Децим Брут отказался от своего командования. К несчастью, когда утром 16 марта ветераны и колонисты Цезаря начали собираться в город из окрестностей Рима, оказалось, что из выдающихся цезарианцев налицо был только Гирций. Другие — Бальб, Панса, Оппий, Кален и Саллюстий — спрятались в соседних городах. Как мог один Антоний вырвать у заговорщиков это отречение? Для этого нужна была большая ловкость. Вдруг утром 16 марта заговорщики, ожидавшие сообщений от консула только к вечеру, увидали, что Антоний идет им навстречу, уверяет их, что расположен по мере своих сил помочь им восстановить республику, прибавляет, что, как кажется, они должны бы поручить вести переговоры с ним его старому другу и товарищу Дециму Бруту, позволив тому покинуть Капитолий и отправиться к нему. Антоний, вероятно, надеялся легко запугать его, отделив от других заговорщиков, и побудить отказаться от провинции. Эти предложения были сделаны в удобный момент. Заговорщики вследствие неудачи их первой демонстрации пришли в уныние. Хотя после демонстрации к ним на Капитолий явилось много влиятельных лиц, но и они были смущены холодностью народа, солдатами Лепида, ветеранами и колонистами Цезаря, число которых увеличивалось с каждым мгновением. Таким образом, на Капитолии снова все пребывали в неизвестности, делали различные проекты, думали послать Брута и Кассия на форум с речью к народу, но сильно колебались. Не означало ли это подвергнуться опасности быть разорванным на куски? Поэтому предложения Антония были приняты с радостью, Децим Брут тотчас покинул Капитолий для ведения переговоров и с закрытыми глазами попал в расставленную консулом ловушку. Ни у одной из двух партий не хватило смелости первой перейти в нападение; обе они держали оборонительную позицию, ожидая, чтобы положение дел немного прояснилось.
Брут и Кассий на форуме
15—16 марта 44 г. до Р. X
Впрочем, заговорщики не могли долго скрывать свой страх и колебания. Антоний, удивившийся, что нашел Децима Брута и заговорщиков столь сговорчивыми, скоро понял, что враги его охвачены страхом. Однако в то же утро непредвиденный случай смешал все. На форуме во главе толпы ветеранов и со знаками консульского достоинства появился Долабелла; он произнес хвалебную речь убийцам тирана, а потом поднялся на Капитолий, чтобы их приветствовать. Факт был многозначительный. Долабелла, один из любимцев Цезаря, назначенный им consul sufectus, был бы консулом вместо него после смерти диктатора, если бы Антоний не воспрепятствовал выполнению всех обрядовых церемоний, обязательных для действительности выборов. Так как Долабелла не был человеком, способным отказаться от консульства из-за формальностей, то он в течение ночи принял решение самому утвердить свое избрание, надеясь удержаться в своей должности с помощью заговорщиков, которым было выгодно иметь на своей стороне консула, хотя бы и не вполне законного. Этот маленький государственный переворот незамедлительно произвел в городе большое волнение и, по-видимо- му, сделал заговорщиков более смелыми. Манифестанты, потерпевшие утром неудачу, ободрились и попытались организовать на форуме новую демонстрацию, громко призывая Брута, Кассия и их товарищей. Заговорщики решили, что Брут и Кассий спустятся, чтобы сказать речь народу. Это приостановило бы переговоры или уменьшило бы их значение. Но возник вопрос: кто должен их сопровождать? Относительно этого, по-видимому, были споры. Наконец, решили, что из заговорщиков только Брут и Кассий спустятся на форум и что наиболее знатные сенаторы и всадники, находившиеся тогда на Капитолии, будут торжественно сопровождать их, как это было сделано для Цицерона в эпоху Катилины, чтобы защитить их в случае необходимости от насилия народа. Как только это решение стало известно на форуме, сомнение снова охватило все умы: вспомнили, что консервативная партия, организовывая одну из этих театральных демонстраций, способствовала частому обращению в бегство народной партии. Антоний и Лепид должны были желать неудачи демонстрации, но не смели помешать ей силой, особенно после измены Долабеллы; они предпочитали подождать и посмотреть, что произойдет. Наконец, после полудня торжественный кортеж, образованный на Капитолии, медленно спустился на форум и двинулся через толпу, сбежавшуюся, чтобы встретить его. Процессия дошла до ростр, и Марк Брут взошел на трибуну. Когда толпа заметила его, на всем форуме воцарилось полное молчание. Брут начал речь и, никем не прерываемый, старался объяснить убийство и его мотивы. Простой народ еще имел в глубине сердца почтение к знати, Брут пользовался большим уважением, цезарианцы в толпе присоединились к настроению своих политических противников. Но в конце речи не было ни свистков, ни аплодисментов, публика осталась холодной; собрание окончилось при сомнительном настроении, и заговорщики с кортежем консерваторов снова поднялись на Капитолий.