Битва при Мутине
Беспокойство в Риме было велико. 17 или 18 апреля распространился слух, что армия сената уничтожена.[457] Наконец, пришли письма Гирция. Сторонники Антония в отчаянии разошлись по домам; перед домом Цицерона была организована огромная народная демонстрация; его отвели в Капитолий и заставили говорить под громкие аплодисменты;[458] многие присутствующие, обычно благоразумные и индифферентные, увлекшись, почувствовали ненависть к Антонию.
Четырнадцатая филиппика
апрель 43 г. Р. X
В заседании 21 апреля Цицерон произнес четырнадцатую и последнюю филиппику, в которой требовал сорокадневного молебствия, постановки памятника павшим в битве солдатам и передачи их родственникам сумм и привилегий, обещанных солдатам сенатской армии. Все верили, что консервативная партия одержала блестящую победу. Но битва не была решающей. Антоний, обретя благоразумие после своего поражения, отвел войско в лагерь, чтобы продолжать осаду; Вентидий двигался по Эмилиевой дороге позади Гирция и Октавиана. Последние, осмелев при виде сражающихся ветеранов, решили 21 апреля попытаться прорвать линию обороны, чтобы отправить в город обоз со съестными припасами. Антоний сперва послал для их отражения свою конницу, а потом, так как ее было недостаточно, — два легиона. Гирций воспользовался этим моментом, чтобы броситься с четвертым легионом на лагерь, который защищал пятый легион; а Децим Брут осмелился наконец выслать несколько мутинских когорт под начальством Понтия Аквилы. Тогда произошли две ужасные схватки: в лагере и в окопах. Гирций и Понтий Аквила были убиты; четвертый легион уже отступал, когда Октавиан явился ему на помощь; битва возобновилась с таким ожесточением, что сам Октавиан оказался в середине свалки и вынужден был сражаться как простой солдат. Он спас тело Гирция, но не мог или не умел сохранить лагерь и отдал приказ к отступлению. Солдаты Децима также возвратились в Мутину, и к вечеру выяснилось, что линия окопов не была прорвана. Армия Антония, однако, понесла большие потери. Антоний ночью собрал военный совет, где почти все высказались за продолжение осады. Если бы Антоний знал о смерти Гирция, он, конечно, на следующий день напал бы на армию, которой командовал теперь только Октавиан, и при помощи Вентидия, прибывшего в Фавенцию (совр. Faenza), возможно, уничтожил бы навсегда наследника Цезаря. Но во время революции участь человека висит на волоске. Антоний, не зная о том, что произошло, на следующий день боялся отступить под новой атакой раньше прихода Вентидия; он вспомнил, что сделал Цезарь под стенами Герговии, и решил отступить в Нарбонскую Галлию, к Лепиду. Ночью он послал вестников к Вентидию Бассу с приказом перейти Апеннины и присоединиться к нему в Нарбоне, отдал распоряжение снять осаду и двинулся в поход.[459]
Проскрипция Антония. — Свидание Децима Брута и Октавиана. — Отступление Антония. — Новый раздор между консерваторами в Риме. — Первые несогласия между Октавианом и консерваторами. — Ошибки консервативной партии. — Приезд Антония в Ваду и соединение его с Вентидием. — Новый переход Октавиана к народной партии. — Тактика Децима Брута. — Лепид. — Антоний и армия Лепида. — Соглашение между Лепидом и Антонием. — Октавиан домогается консульства. — Попытки восстановить цезарианскую партию. — Государственный переворот, совершенный Октавианом. — Октавиан — консул. — Уничтожение амнистии. — Примирение Антония и Октавиана. — Triumviri Reipublicae Constituendae
Получение в Риме известия о битве
апрель 43 г. до Р. X
Известия о событиях в Мутине прибыли в Рим, кажется, 25 апреля в весьма преувеличенном виде. Сенат собрался 26-го. Под впечатлением этих известий без возражения было декретировано изгнание Антония и его сторонников,[460] и сенаторы делали самые различные предложения. В честь Децима Брута, который, казалось, более всех содействовал победе своим упорным сопротивлением, были предложены самые необычайные декреты: пятидесятидневное молебствие, триумф и даже внесение его имени в календарь в память о дне, в который пришло известие и который случайно оказался днем рождения Брута.[461] Общественное мнение находилось, таким образом, в большом заблуждении.[462] Решили оказать также почести павшим на поле битвы; кто-то потребовал предоставить мутинским солдатам награды, обещанные солдатам Октавиана.[463] Цицерон, полагавший, что не следует терять времени, предложил доверить Дециму верховное командование армией, так как Гирций умер, а Панса, раненный, остался в Бононии.[464] Естественно, что эти предложения не были одобрены всеми: внесение имени Брута в календарь было отвергнуто,[465] и, конечно, было отвергнуто предложение Цицерона по поводу Пансы.[466] Но днем узнали, что в ночь с 22 на 23 апреля Панса умер.[467] Нужно было созвать на 27-е сенат, чтобы заняться легионами и войной против Долабеллы, порученной консулам.
459
Лучшее восстановление и хронология второй битвы при Мутине, по моему мнению, даны Шмидтом (Neue Jahrbucher fur Philologie und Paedagogik, 1892, c. 323 сл.).
460
Сравнение мест писем ad Brutum (I, 5 и I, 3), мне кажется, вполне доказывает, что проскрипция Антония была декретирована 26 апреля, как об этом говорит Lange (R. А., 1П, 524). Письмо 1, 3, состоит, как доказал Шмидт (I, Р. Р., 1892, с. 331), из двух писем: одного, содержавшего параграфы 1, 2 и 3, которое было написано после битвы у Forum Gailorum и дата которого, может быть, поставлена внизу письма, и другого, состоящего из параграфа 4 и написанного после получения известия о смерти Пансы. В этом письме идет речь о заседании, в котором Антоний и его сторонники были объявлены врагами республики. В письме I, 5, от 5 мая Цицерон говорит Бруту о заседании 27 апреля, где ставился вопрос о средствах для преследования Антония и которое, по-видимому, отличается от того заседания, где было решено изгнать Антония. Поэтому я и предполагаю, что было два заседания: одно 26 апреля, а другое — 27-го. Известие о смерти Пансы, полученное между 26-м и 27-м, делало необходимым заседание 27 апреля. Аппиан (В. С., III, 74) действительно говорит, что на первом заседании не хотели давать Дециму верховное командование. Письмо Цицерона ad Brut.d, 3, § 4) написано, следовательно, после заседания 26-го и перед заседанием 27 апреля, в тот момент, когда только что пришло известие о смерти Пансы, о чем не знали еще утром, т. е. оно написано днем 26 апреля. Это доказывает, что известие о смерти Пансы прибыло в Рим 26 апреля.
462
Пересказывая эти события, современные историки обманываются тенденциозно составленными в древности друзьями Августа рассказами, следы которых находятся у Llv. Per. (CXIX; Velleius, II, 62; Dio, XLVI, 39–40; App., В. C., Ill, 74). В этих рассказах авторы стараются оправдать бесчестное поведение Октавиана по отношению к консервативной партии, рассматривая его как следствие недоверия и оппозиции сенату. Мы увидим, что это справедливо лишь отчасти. Мы находим здесь также тенденцию к даче привилегий, предоставленных Д. Бруту после его освобождения, как оскорбление, нанесенное Октавиану. Но это нелепость, и напрасно древние историки утверждают, что Децим Брут ничего не сделал: он храбро сопротивлялся вместо того, чтобы капитулировать. Во всех войнах, где посылают армию на освобождение другой, осажденной, армии, первые почести достаются тем, кто был освобожден: хотят вознаградить их за их упорство и утешить за их страдания. Следовательно, воздавая почести Дециму Бруту, не было намерения оскорбить Октавиана.
464
Слова Аппиана (В. С., III, 74) и сам факт мне кажутся вероятными. Действительно, Децим Брут (F., XI, 10, 1) в письме из Дертокы (совр. Tortona) от 5 мая жалуется, что некоторые граждане противятся оказываемым ему почестям и стараются даже, говорит он, quo minus respublica a me commode administrate possit; вероятно, это намек на то, что предложение Цицерона не было одобрено.