Положение в Италии
Таким образом, к концу 42 года Антоний с восемью легионами отправился в Грецию, в то время как Октавиан с тремя легионами возвращался в Италию, сопровождаемый толпой ветеранов, возвращавшихся к своим очагам. Но они нашли Италию в самом бедственном положении. С экономической точки зрения Италия казалась разоренной. Не было более в обращении денег, и этот факт повлек за собой всеобщую несостоятельность. Вводя высокие налоги в эпоху, когда золота было так мало, триумвиры способствовали разорению многих собственников, хотя им была предоставлена возможность удержать у себя треть суммы, полученной от продажи их имуществ. Имения были проданы по таким низким ценам, что почти все стали нищими.[677] Таким образом, большая часть мелких собственников, возникших благодаря своему труду рядом с крупными общественными и частными доменами в середине предшествующего столетия, была снова разорена. Но еще хуже обстояло дело с нравственным состоянием общества. Знать исчезла, народная партия более не существовала, сенат превратился в темное сборище авантюристов, магистратуры не имели никакого влияния, законы потеряли свою силу. Ничего более не существовало: ни классов, ни партий, ни традиций, ни учреждений, способных руководить обществом; царили хаос, полная революционная анархия с неизбежными последствиями: тиранией отдельных лиц, случайно возникших и имеющих поддержку самыми странными средствами. Италия увидала самую чудовищную из этих тираний: тиранию Фульвии.
В условиях беспорядка, который невозможно описать, захватила власть женщина; она назначала магистратов, руководила сенатом, издавала законы в государстве, конституция которого была рассчитана на мужской характер. Правление Фульвии самим фактом своего существования полностью ниспровергало римские традиции. Но это еще не все. Классы и учреждения, поддерживавшие весь порядок сверху, были разрушены; революционный поток захватил все: частное право и семью, воспитание и литературу. Смысл классового достоинства упал до такой степени, что в этом году можно было увидеть граждан всаднического сословия, сражающихся в цирке с дикими зверями.[678]
Падение традиционных учреждений
Среди этого ужасного беспорядка в следующем году был утвержден один из самых важных законов с целью экономической поддержки латинской семьи — lex Falcidia.[679] Этот закон, которому суждено было быть основой наследственного права в течение столетий, окончательно ограничивал полную свободу, которой, по древнему праву, пользовались завещатели. Он обязывал их оставлять четвертую часть отцовского имущества своим наследникам, предоставляя возможность распоряжаться только остальными тремя четвертями.
Такая женщина, как Фульвия, была, конечно, исключением, но многие стали замечать подобный честолюбивый и властный дух у своих жен и дочерей. В высшем обществе женщины получали литературное образование и черпали в нем стремление ко все большей свободе и распущенности. Вместо того чтобы сидеть дома, воспитывать своих детей и надзирать за слугами, они любили выходить в свет и наслаждаться зрелищами вне своего дома, вызывая удивление, в то время как мужчины, погруженные в пороки, учебу и странные философские идеи, становились часто их рабами или жертвами.
Авторитет в семье ослабел, как и в государстве: pater familias, бывший некогда деспотом, теперь вынужден был разделить свою власть с женой, как это бывает в интеллектуальном обществе, утонченном или сладострастном, где мужчина позволяет вырвать из своих рук палку — это наиболее действенное орудие мужского господства. Так же как в семье и в государстве, борьба между старыми и новыми идеями свирепствовала и в литературе. Страсть к учению, уже широко распространенная в высших и средних классах предшествовавшего поколения, еще более охватила новое поколение.