Валерий Ларг
Необходимо было остановить Галла на дороге к новому завоеванию; но это было трудно, так как Август не хотел воспользоваться средствами, имевшимися в его распоряжении. Кажется, он, наконец, решился заставить вмешаться сенат и общественное мнение. Многие возвращавшиеся из Египта офицеры рассказывали, без сомнения с преувеличениями, странные подвиги Галла. Среди этих офицеров одним из самых злоречивых был некто Валерий Ларг, имевший, по-видимому, личные счеты с префектом Египта. Вероятно, Август косвенно побудил Ларга публично объявить об экстравагантностях Галла в надежде устранить египетского правителя, указав ему на народное недовольство.
Отъезд Августа из Рима
Во всяком случае, Август покинул Рим ранее, чем Ларг начал свои разоблачения. Он уехал, вероятно, тотчас же, как только Валерий Мессала согласился принять на следующий год praefecturam urbi, и утверждал, что отправляется на завоевание Британии, уже начатое Цезарем, объявляя вместе с тем, что приготовляет также месть парфянам. Гораций провожал его своими пожеланиями, предвещая, что после его возвращения его будут почитать как бога. Но в действительности он отправлялся не затем, чтобы вернуться в образе бога, а просто для того, чтобы, завоевав область, богатую рудниками, провести с пользой для себя несколько лет вдали от Рима и дать таким образом себе время посмотреть, какой оборот примут события.
Глава II
Рим и Египет
Семейство Августа. — Новая республика и молодые люди. — Нарбонский conventus. — Галлия в 27 г. до Р. X. — Двадцать пять лет после Алезии. — Культура льна в Галлии. — Начало римской администрации в Галлии. — Первый скандал нового режима. — Обвинения, направленные против Корнелия Галла. — Август и скандал. — Мес-сала отказывается от praefectura urbis. — Испанская война. — Эдильство Марка Эгнация Руфа. — Руф — кандидат в преторы. — Второй praefectus Aegypti. — Недостатки новой конституции. — Республиканские учреждения и новые нравы. — Александрийское искусство. — Александрийские художники в Риме. — Любовь, семья и женщина. — Порча нравов. — Моральный упадок знати. — Любовная поэзия: Тибулл и Проперций. — Мир и война в элегиях Тибулла. — Книфия и Проперций. — Основное противоречие римского общества. — Гораций и его оды. — Гораций и традиции. — Композиция од. — Идеальное единство од. — Гражданские оды и оды любовные. — Идеал жизни, по Горацию. — Противоречия и колебания. — Страх смерти.
Тиберий и Марцелл сопровождают Августа
Август увозил с собой в Испанию своего пасынка,[47] Тиберия Клавдия Нерона, сына Ливии, родившегося 16 ноября 42 г., которому было тогда пятнадцать лет, и своего племянника, Марка Клавдия Марцелла, сына Октавии и знаменитого консула 50 г., рожденного, как думают, в 43 г., за несколько месяцев до рождения Тиберия. Оба они, следовательно, были юношами, и однако Август увозил уже их на войну. Между принципами старой аристократической политики был в особенности один, который Август хотел снова ввести в почет в республике, а именно, доверять молодежи, не оставляя только лишь для стариков, самые высшие должности и самые трудные поручения. Нужно было снова дать место молодым людям, как в цветущее время аристократии?[48]
Семейство Августа
Возрастающая испорченность знати в предшествующее столетие Семейство объясняется тем, что ее члены были осуждены оставаться праздными Августа в том возрасте, когда душевная и телесная энергия расточается в пороках и распутстве, если не может быть направлена к более высоким целям, С другой стороны, аристократия была так разрежена гражданскими войнами, что если ей хотели доверить все наиболее важные должности, нельзя было пренебрегать молодыми людьми, ибо взрослых лиц было бы недостаточно. Осторожный, как всегда, Август, по-видимому, уже добился общего изменения в господствовавших тогда законах, определявших предельный возраст для занятия государственных должностей: без сомнения, он думал предложить сенату специальные исключения для молодых людей, того достойных. Выводя членов своей фамилии на военное и политическое поприще, он побуждал этим примером всю молодую аристократию не терять времени. Он собрал под своей властью или доверил Октавии и Ливии помимо своей единственной дочери Юлии, которую он имел от Скрибонии с 39 г., всех детей своей фамилии, которых революция лишила их отцов: двух сыновей Ливии — Тиберия, пятнадцати лет, о котором мы уже говорили, и его младшего брата Нерона Клавдия Друза, родившегося в 38 г.; пятерых детей, которых его сестра Октавия имела от Марцелла и Антония, именно: двух Марцелл, Марцелла, сопровождавшего Антония в Испанию, двух Антоний, рожденных прежде, чем триумвир покинул свою латинскую супругу для Клеопатры; младшего сына Антония и Фульвии, который был приблизительно ровесником Тиберия и имя которого изменили в Юлия Антония; наконец, троих детей, оставшихся от Клеопатры и Антония: Клеопатру Селену, Александра Гелиоса и Филадельфа.[49] Их этих двенадцати детей девять первых, имевших в своих жилах чисто римскую кровь, были уже подчинены Августу в силу традиционного воспитания: девушки занимались тканьем, а юноши с ранних лет участвовали в войне. Хотя все они, как мальчики, так и девочки, получили заботливое литературное и философское образование, принцепс, однако, подобно вельможам аристократической эпохи, хотел носить только тоги, вытканные у себя дома женщинами своей фамилии.[50]
47
Дион (LIII, 26) передает нам, что в 25 г. Тиберий и Марцелл были на войне в Испании вместе с Августом. Мне казалось поэтому законным предположить, что они уехали вместе с ним.
48
Cicero. Phil., V, XVII, 47: Majorca nostri, veteres illi, admodum antiqui, leges annales non habebant: quas multis post annis attulit ambitio… ita saepe magna indoles virtutis, priusquam rei publicae prodesse potuisset, extincta full; 48:…admodum adulescentes consoles facti. Tacit. Ann., XI, 22: apud majores… ne aetas quidem distinguebatur, quin prima juventa consulatum ac dictaturam inirent. Быстрые карьеры родственников Августа: Тиберия, Марцелла, Друза, — которые хотели рассматривать как доказательство намерения Августа сосредоточить при помощи привилегий власть в своей фамилии, являются одним из его величайших усилий возвратиться к великой аристократической и республиканской традиции. Август таким образом хотел восстановить республику Сципиона Африканского. Не только его родственники, но и граждане, не принадлежавшие к его семейству, получали при его жизни высшие должности в очень молодых годах. Так, Л. Кальпурний Пизон был консулом в 15 г. до Р. X., имея от роду тридцать три года, так как родился в 46 г. до Р. X., а умер восьмидесяти лет (Тас. Ann., VI, 10). Л. Домиций Агенобарб, умерший во 2 г. христианской эры (Тас. Ann., IV, 44), был консулом в 16 г. до Р. X.; если бы он был консулом в законном (по выражению Цицерона) возрасте, т. е. имея 43 года от роду, то он умер бы восьмидесяти четырех лет, и Тацит отметил бы, как сделал это для Пизона, такую редкую старость. Его молчание доказывает нам, что Домиций не был очень стар: если предположить, что ему тогда было семьдесят лет, то он был консулом в тридцать лет. К. Азиний Галл, сын знаменитого писателя, родившийся в 41 г. до Р. X. (Servius, ad Virg. Ecl., IV, 11), был консулом в 8 г. до Р. X., т. е. в тридцать три года. П. Квинтилий Вар был консулом в 13 г. до Р. X. Двадцать лет спустя, в 7 г. христианской эры, он был послан правителем в Германию. Невероятно, чтобы подобный пост был доверен очень старому человеку; более вероятно, что ему было тогда около пятидесяти лет; следовательно, во время консульства ему также было около тридцати лет. Если бь[мы знали даты рождения консулов, мы, без сомнения, могли бы умножить подобные примеры. Вещь, впрочем, естественная: даже если бы Август не хотел этого, он был бы принужден действовать таким образом: поскольку он желал восстановить аристократический принцип, было необходимо дать доступ молодым людям, — до такой степени была разрежена аристократия. См.: Sueton. Aug., 28.