К несчастью, он явился слишком поздно, таково было, по крайней восточная мере, мнение Августа. Август хорошо понимал, что укрепить колеблющееся римское владычество на Востоке необходимо, но не с Августа помощью репрессий и театральных войн, которых желала Италия. Он знал тайну Акция; он знал, что мог выступить борцом за италийский национализм только тогда, когда Антоний невероятными ошибками уже разрушил сам свое могущество; он знал, что в последней гражданской войне он одержал победу без боя. События, посреди которых он находился в последние годы, привели его поэтому к убеждению, которое одно только может объяснить внешнюю политику первых десяти лет его принципата, а именно, что Рим слишком истощен гражданскими войнами, чтобы даже при поддержке Италии и всех западных провинций продолжать на всем Востоке, от Понта до Египта, ту грубую и властную политику, при помощи которой он покорял друг за другом поодиночке большие и малые государства Востока. Рим состарился и оказался бы бессильным на Востоке против новой коалиции, подобной предпринятой Клеопатрой, если бы эта коалиция сумела избежать ошибок Антония.[8]
Управление Египтом
Что мог бы сделать Октавиан, если бы Антоний последовал совету Клеопатры и после основания новой империи, вместо того чтобы вести войну с Октавианом в Европе, ожидал бы, чтобы Рим атаковал Египтом его на Востоке для завоевания своих потерянных провинций? Восточная война с новой грозной империей была бы безнадежным предприятием. Риму пришлось, таким образом, признать свою слабость на Востоке, и, подобно всем слабеющим государствам и партиям, он ловко скрыл эту слабость под красивыми покрывалами великодушия и доброты, начиная с большей гуманностью обращаться с провинциями, управлять которыми он не мог более при помощи одной только силы.[9] Организация Египта, которая, конечно, была придумана и предложена Августом и которая (хотя многие историки и не отдают себе в этом отчета) была настоящим революционным новшеством, введенным гражданскими войнами и окончательно санкционированным реставрацией 28–27 гг., была первой попыткой этой новой восточной политики. Впервые в истории Рима новое завоевание не было ни отдано под власть вассальной династии, ибо боялись увидеть появление новой Клеопатры, ни объявлено римской провинцией, ибо не были уверены в том, что Египет подчинится управлению проконсула. Законная монархия, с ее вековым авторитетом, с ее привычным сложным делом подкупа и репрессий, не имела успеха в поддержании порядка в течение последних пятидесяти лет; народные мятежи, дворцовые заговоры, гражданские войны не переставали волновать Египет. Как можно было думать, что незнатный сенатор, ежегодно переизбираемый в Риме, окажется способным управлять страной с тремя легионами, из которых одного едва было достаточно для поддержания порядка в Александрии? [10]
9
Путешествие Августа в Азию в 21–20 гг., о котором мы будем говорить в пятой и шестой главах, позволяет нам видеть, что такова была руководящая мысль всей восточной политики Октавиана.