Римское правительство было слишком ненавистно и дискредитировано на Востоке, а особенно в Египте. Август, подражая политике Антония, задумал создать в Египте что-то вроде династического призрака, за которым мог бы скрываться представитель республиканского Рима.[11] Он хотел управлять Египтом при помощи двуликого магистрата, как пытался это сделать уже Антоний: лицо магистрата, обращенное из Италии, должно было быть латинским и республиканским, обращенное же к Египту — восточным и монархическим. Август и назначенный им praefectus Aegypti условились играть эти две роли и исполнить эту двойную магистратуру: Август, бывший в Италии только первым гражданином республики, был в глазах египтян в течение десяти лет своего принципата наследником Птолемеев и новым царем Египта, живущим далеко от Александрии, потому что он был принужден управлять из Рима более обширной империей, и управляющим Египтом при помощи своего префекта; последний же был для египтян родом наместника, тогда как италийцы могли видеть в нем древнего магистрата, которого Рим посылал управлять покоренными городами в первые столетия завоевания Италии. Человек, не осмелившийся даже объявить Египет римской провинцией, не мог ' осмелиться попытаться завоевать Парфию после двух крупных неудач Красса и Антония. Для завоевания Парфии нужно было нечто иное, чем прекрасные оды Горация; по расчетам Цезаря, нужны были по меньшей мере шестнадцать легионов и очень крупные суммы денег. Теперь, когда армия была сокращена до двадцати трех легионов, едва достаточных для обороны империи, было невозможно шестнадцать из них отправить в страну, из которой не вернулся Красс.
Конституционное положение Августа
Таким образом, только как бы благодаря заразительному обману чувств Италия видела все свои мечтания олицетворенными в Августе, положение Согласие между нацией и первым магистратом республики было Августа только кажущимся, и в основном вопросе восточной политики их разногласие было непримиримым. Италия толкала Августа на дорогу, проложенную Крассом и Антонием, а Август, напротив, хотел предоставить Парфию поэтам, предоставляя им возможность завоевывать ее на бумаге столько раз, сколько им было угодно. И одного этого разногласия достаточно для нас, чтобы смотреть на конституционную умеренность Августа совсем не как на «политическую комедию». Начиная с Красса завоевание Парфии было оправданием всех государственных переворотов, проектированных или реализованных. Цезарь надеялся им оправдать свою диктатуру, а Антоний — свой триумвират. Август, со своей стороны, не желавший идти на отдаленный Восток за трофеями, обещанными Цезарем и Антонием, предполагал, напротив, по необходимости и по благоразумию, а не по глупости и республиканской идеологии, конституционным путем отправлять свое консульство в Риме и проконсульства в своих трех провинциях; он скрывал, как только мог, это смешение двух властей, консульской и проконсульской, которое вместе с префектурой Египта было самым важным нововведением в реформах 28 и 27 гг. Поэтому тотчас же после 16 января он поспешил отказаться от всех новых почестей и постарался успокоить своих фанатичных поклонников;[12]он стремился всеми находившимися в его распоряжении средствами показать, что желает управлять вместе с сенатом;[13] он желал, наконец, привести к разумным размерам идею, что все сделано им и его могуществом, и убедить сограждан, что он не более чем сенатор и римский магистрат. Историки последних пятидесяти лет видят во всех этих его поступках только комедию. Должно однако думать, что Август, весьма вероятно, знал современный ему Рим и Италию не хуже современных профессоров истории. Он знал, стало быть, что имперское высокомерие и республиканская гордость были теми двумя чувствами, которые боролись в душе нации, и что можно, удовлетворяя одно, оскорбить другое, но что нельзя одновременно причинить насилие им обоим. Завоевание Парфии, быть может, могло разрушить республику без слишком большого риска, но Август не имел склонности к подобному приключению.
11
Тацит (Hist., I, 11) ясно говорит, что такова была цель необычайной организации Египта: equites romani obtinent loco regum: ita visum expedire, provinciam aditu defficilem, annonae fecundam, supcrstitione ac lascivia discordem et mobilem, insciam legum, ignaram magistratuum, domi retinere. Cm.: Bouch£-Leclercq. Histoire des Lagides. Paris, 1904, vol. II, 351.