Сущность культа Августа. Возвращение Августа в Рим
Не должно из этого, однако, заключать, что крестьянин, ремесленник, купец представляли себе Августа как настоящего бога, облеченного сверхъестественной силой, или что у него просили милостей так же, как благочестивые католики просят теперь милостей у Святой Девы или святых. Все знали, что Август был человек, как и другие, и что он также должен умереть. Этот культ был тогда только условным образом выражения наибольшего почтения, которое один человек мог питать к другому; он выражал не веру в то, что Август был богом, но что к нему имеют почти такое же почтение, как к богам. Христианство еще не внесло непримиримого противоречия между человеческим и божественным, и не было нечестием почитать важное лицо знаками религиозного почтения. Допущение Августа в среду Ларов означало только, что популярность принцепса увеличилась до такой степени, что многие хотели поместить его изображение в самбм фамильном святилище. Это возрастающее почтение объясняет нам великие празднества, которые приготовлялись в Риме в этот момент ради его возвращения. Тиберий, приехавший в Италию ранее Августа, ибо был избран консулом на этот год, готовился дать народу многочисленные зрелища.[100] Бальб, окончивший постройку своего театра, хотел, чтобы его торжественное освящение совпало с прибытием Августа.[101] Сенат в память предприятий, выполненных в предшествующие годы, после возвращения Августа решил воздвигнуть возле Марсова поля на Фламиниевой дороге большой жертвенник «Миру Августа» (Pax Augusta), на котором магистраты, жрецы и весталки должны были ежегодно совершать жертвоприношение Pad Augustae в ознаменование того, что спокойствие, установленное в европейских провинциях, а особенно царствующий в империи порядок были его личным делом.[102] Таким образом, его возвращение, хотя и на этот раз он вошел в Рим ночью и украдкой, праздновалось, как национальное счастье, манифестациями, которые, отчасти по крайней мере, были искренними. Республика имела, наконец, всеми уважаемого и любимого вождя.
Необходимость завоевания Германии
Август, столь тонко понимавший ту неопределенную силу, которую называют общественным мнением, должен был почувствовать, военного что после стольких лет самообуздания наступил момент попытаться выполнить великое предприятие, которое увеличило бы его популярность, славу Рима и силу государства. Помимо дел в Галлии его к этому, вероятно, побуждало и внутреннее положение страны. Благодаря своему лавированию между противоположными партиями и интересами Августу удалось восстановить известный порядок в империи. Но очень ясные признаки показывали, что эта трудная игра рано или поздно приведет к задержанному падению, если только не занять общественное мнение и силы государства каким-нибудь великим национальным предприятием. Судя по списку консулов, можно было бы думать, что начатая Августом аристократическая реставрация имела полный успех. Именно в этот год товарищем Тиберия, т. е. одного из Клавдиев, был Публий Квинтилий Вар, сын патриция, покончившего после Филипп самоубийством, и один из тех членов знатных древних фамилий, кого расположение Августа и возвращение к прошлому еще в молодости вознесло до самых высоких должностей. Вар, не имевший слишком крупного состояния,[103] был уже консулом, хотя ему было только тридцать пять лет.[104] Нужно было восходить к самой цветущей эпохе аристократии, чтобы найти столь молодых консулов и из столь знатных фамилий. Но в действительности аристократическая конституция, восстановленная с таким трудом в пятнадцать предшествующих лет, начала распадаться под влиянием новых идей и нового поколения, бывшего еще детьми в эпоху битвы при Акции. Тогда случилось то, что повторяется во всех странах, пораженных в известный момент крупной катастрофой: около тридцати лет после этого события равновесие общественного духа вдруг нарушается, происходит внезапная перемена, причина которой не ясна, но происхождение которой должно отыскивать в новом поколении, не получившем глубокого потрясения от трагического события, и которое вносит в жизнь настроения, отличные от настроений предшествующего поколения. В Италии в эту эпоху начало исчезать поколение, видевшее гражданские войны; повсюду на первый план выступали молодые люди, которые сильно отличались от своих отцов. Они не видали ужасов гражданских войн, распадающегося общества, готовую погибнуть империю. Они не получили от этих событий ужасного потрясения, толкнувшего предшествующее поколение к великим историческим источникам традиций, привлекшего к власти поклонников этих традиций и принудившего Августа, прежнего революционного νεώτερος, управлять по программе старых римлян. Старое поколение не сумело путем воспитания и традиции передать новому свое ужасное впечатление, ибо отцы не имели более силы по своему желанию образовывать души своих детей.
102
Ibid.; Mon. Алс. (Lat.), II, 37–41; (Gr.), VI, 20–23; VII, I, 4; С. I. L., I2, 244 и 320; IX, 4192; X, 6638.
103
Веллей Патеркул (II, 117) рассказывал, что Квинтнлий Вар обогатился в Сирии, где был правителем в 6 г. до Р. X.
104
Действительно, двадцать лет спустя, в 7 г. после Р. X., он был назначен правителем Германии. Мне казалось маловероятным, чтобы подобная миссия в варварской стране со столь суровым климатом была поручена человеку, которому было бы более пятидесяти лет.