"Amores"
13 г. до P.X
Ложны ли эти описания или действительны, значение сочинения от этого не меняется. Чтобы понять его, нужно вспомнить эпоху, в которую книга была написана, опубликована, читаема и вызывала восхищения; нужно заметить, что она прославила имя автора вскоре после того, как Август утвердил lex de maritandis ordinibus и lex de adulteriis coercendis. С элегантностью и непринужденностью поэт все время косвенно насмехается над этими грозными законами, над всеми внушившими их идеями и чувствами, над бывшим тогда в почете традиционализмом. Здесь, чтобы описать Амура, торжествующего над благоразумием и стыдливостью, он забавно пародирует описание одной из наиболее торжественных церемоний римского милитаризма — триумфа победителей;[121] там он говорит нам, что Марс отправился на границу, и, толкуя по-своему и не без иронии легенду об Энее, сюжет великой религиозной поэмы Вергилия, утверждает, что Рим должен быть городом Венеры и Купидона, так как основан Энеем, сыном Венеры;[122] в другом месте он дерзко проводит параллель между войной и любовью, что должно было заставить задрожать Тиберия от негодования:
Поэтому он столько же хвалит тех, кто ухаживает за красивыми римскими женщинами, как и тех, кто сражается с германцами на берегах Рейна:
В одном стихотворении поэт встречает свою возлюбленную на празднике, куда она пришла вместе со своим мужем;[125] в другом он описывает любовное свидание в жаркий летний полдень. Коринна тайком входит в полутемную комнату, и Овидий, не щадя подробностей, доходит до момента, когда
В третьем стихотворении он сокрушается, что в момент гнева дал своей красавице пощечину;[127] он перечисляет муки долгого бесполезного ожидания ночью у дверей своей подруги;[128] он изо всех сил разражается упреками против прекрасных дам, чье сердце не совсем бескорыстно;[129] он теряется в сладострастном описании волос своей возлюбленной;[130] он также очень открыто хвалится, что не стремился к «пыльным наградам» полководцев, не изучал право, а, напротив, приобрел бессмертную славу своими стихами; он утверждает, что эта слава прочнее и благороднее всех других;[131] но он признается, что эпическая поэзия, в роде поэзии Вергилия, — слишком тяжелая работа, превышающая его силы. Он предпочитает в своих стихотворениях говорить о любви:[132]
…………………………………………………………………
Поэт так мало заботится о законе de adulteriis, что под предлогом ссоры с ревнивым мужем выступает с косвенными нападками на этот закон. Пусть читатель прочтет четвертую элегию третьей книги, и он сам увидит, не должны ли были современники, посреди этих споров о выгодах и неудобствах закона de adulteriis, к которым давали повод скандальные процессы, смотреть на мужа, желающего принудить к верности свою жену, как на олицетворение ужасного закона. Фантазия поэта свободно отдается этим живым и колоритным описаниям, которые мы еще и теперь читаем с удовольствием; но в эпоху, когда были написаны эти стихотворения, каждая из этих насмешек была преступлением. Прелюбодеяние, описываемое Овидием с таким талантом, должно было наказываться изгнанием и конфискацией имущества. Эти стихотворения были поэтому отважным опытом разрушительной литературы, подрывавшей реставрацию государства, предпринятую Августом.