Этот жестокий удар, нанесенный несчастному обвинителю и вместе с ним всем его товарищам, вызвал у публики такую радость, что устроили общественную подписку для сооружения статуй Августа.[248] Последний понимал, что все склонны к снисходительности и что невозможно было остановить новый поток потребностей, желаний и стремлений, и был бы доволен, если бы вместо общей реформы нравов, о которой мечтали старые консерваторы, он мог бы выполнить более скромную и чисто политическую реформу, реорганизацию сената.
Новые реформы сената. Восстание во Фракии
Пятнадцать лет делались в Риме попытки восстановить великий сенат времен республики и окончились полной неудачей: в заседаниях участвовало все меньше и меньше народу, и наказывать, сенаторов за отсутствие становилось совершенно невозможным. Награды, наказания, приглашения и угрозы не могли более победить лень сенаторов, которая имела слишком глубокие источники. Если теперь в политике было более безопасности, чем никогда, то зато труднее стало приобретать деньги, и жизнь в Риме для сенаторов с каждым днем становилась дороже. Многие из них поэтому хотели жить в столице только часть года; подобно Лабеону, они предпочитали проводить большую часть месяцев в деревне, где расходы были меньше, где они сами смотрели за своими землями и были вдали от бесчисленных столичных обязанностей. С другой стороны, если в продолжение долгих лет, когда дела оставляли идти своим чередом в сенате, несмотря на увеличение империи, дел было немного, то, напротив, теперь, когда хотели разумно управлять Италией и провинциями, сенаторы были обязаны исполнять более многочисленные и более трудные должности. Большинство из них старалось сбросить с себя это бремя, и Август тщетно протестовал против этого: вся ответственность падала на него одного, и сенатская аристократия из эгоизма, страха, неспособности и вследствие многих экономических и социальных препятствий на одного его перелагала все свои обязанности. А опасное положение на Западе повсюду увеличивалось. В Паннонии спокойствие после возвращения Тиберия было восстановлено, но теперь была охвачена восстанием вся Далмация по той же причине, как раньше Паннония: она не хотела платить подати.[249] Сенат поспешил передать Далмацию Августу, и последний приказал Тиберию вести туда войска, усмирявшие в предшествующем году паннонское восстание.[250] В это же время произошли важные осложнения во Фракии, ще они уж давно подготавливались. Один жрец Диониса, собрав небольшой партизанский отряд, ходил по Фракии, проповедуя священную войну против Рима и восстание против национальной династии, бывшей другом и союзником империи. К нему отовсюду сбегались служившие в римской армии фракийцы и недовольная молодежь; они образовали вокруг этого жреца огромную толпу, которая своей численностью, своей силой и своим энтузиазмом увлекла к мятежу царскую армию, организованную по римскому образцу. Вся Фракия восстала; царь был вынужден бежать в Херсонес, в земли, собственником которых после Агриппы сделался Август. Отряды фракийцев вторглись в Македонию и угрожали вторжением в Малую Азию.[251] Так как одна армия была занята в Германии, а другая в Далмации, то опасность была велика; в этой области не было ни военной силы, ни генерала, на которого можно было бы положиться.
Cura aquarum
Август вынужден был прибегнуть к сирийским легионам и к еще aquanun молодому человеку, управлявшему тогда Памфилией, Луцию Корнелию Пизону, консулу 15 г. Он приказал ему отправиться в качестве легата во Фракию и усмирить мятеж с помощью сирийских легионов.[252] Пизон был одним из тех немногих молодых людей, чьи ум и доблесть были достойны имени, которое он носил. Его можно было в этом отношении поставить рядом с Друзом и Тиберием.[253] Потом Август попытался произвести некоторые реформы в сенате.
Так как, несмотря на все угрожавшие сенаторам штрафы, никогда не удавалось собирать на заседания более четырехсот сенаторов, то он предложил уменьшить их законное число.[254] С некоторого времени жаловались, что сенатские архивы содержатся небрежно, так что очень часто или совсем не находили подлинных сенатских постановлений или находили два экземпляра, отличные друг от друга. Трибуны или эдилы, которым были доверены эти документы, рассматривали надзор за ними как занятие, не достойное таких высоких должностей; заботу о них они предоставили сторожам, делавшим всевозможные ошибки. Поэтому надзор за архивами был поручен квесторам, более молодым и скромным магистратам, которые могли выполнять эту задачу с большим усердием.[255]
249
Sueton. Tib., IX; Dio, UV, 34: причины восстания изложены далее, LIV, 36: оι Δαλμάται προς τας έσπραξεις των χρημάτων επανέστησαν.
252
Ниппель, Думит и Моммзен хотели изменить IIcqatpiLicu; в Могспск; и сделать из Пизона правителя Мезии. Но эта ошибка, как доказал G roe be (Арр. ad Drumann, II2, 539). Прежде всего, нет никакого доказательства, что провинция Мезия уже была образована в эту эпоху; напротив, есть основательные доказательства, что она еще не существовала. Кроме того, как замечает Groebe, то немногое, что мы знаем об этой войне, показывает нам, что римская армия, назначенная для подавления восстания, прибыла из Малой Азии, что подтверждает показание Диона. Наконец, неудивительно, что ввиду редкости достойных лиц Август выбрал генерала для этой серьезной войны в Памфилни. Правда, мы не имеем никакого указания на положение Памфилии в эту эпоху, но это служит для нас основанием держаться текста Тацита, согласно которому Памфилия принадлежала сенату и имела правителя. Если Пнзон, бывший консулом 15 г., имел двух сыновей, то по lex de maritandis ordimbus он мог бы быть правителем Памфилии в 11 г. Так как римская армия, двинутая во Фракию, должна была прийти из Азии, то предполагаю, что она состояла из сирийских легионов.