События в Риме
3 г. до P.X
Тем временем Луций достиг пятнадцати лет и также получил почести и привилегии, предоставленные его старшему брату. Диоскуры новой конституции, эти два юноши обеспечивали Италии ее будущность, и Август возлагал на них все свои надежды. Тиберий был теперь почти совершенно забыт в Риме, хотя на Востоке тетрарх Ирод построил в честь его город Тибериаду. В Риме постройка нового форума была, наконец, окончена, а также была окончена и постройка храма Марса Мстителя, выстроить который Август дал обет перед битвой при Филиппах с целью получить от богов победу, которую он не надеялся одержать при помощи одних своих сил. Прекрасные развалины этого форума и храма еще теперь стоят на via Bonella возле Агсо dei Pantani. Новый форум был грандиозным памятником, воздвигнутым Августом истории Рима, где великие люди всех партий и веков имели свои статуи, каждая с короткой надписью, составленной самим Августом. Там находились люди самых разных эпох и самые ожесточенные враги: Марий и Сулла, Ромул и Сципион Эмилиан, Аппий Клавдий и Гай Дуиллий, Метел Македонский и Лукулл.[399] Что касается храма, то победитель затратил сорок лет на выполнение своего обета, но виновен в том был его архитектор, работавший чрезвычайно медленно. При открытии форума и нового храма, который был самым красивым храмом, когда-либо воздвигнутым в честь бога войны в городе войны (что, вероятно, было весной 2 г.[400]), Август хотел произвести большую традиционалистическую и милитаристическую демонстрацию. Ему вероятно, казалось удобным противопоставить эту манифестацию скептическому, фривольному и ослабелому духу новых поколений, более соблюдавших культ Венеры, чем Марса, в тот момент, когда слухи о войне приходили одновременно с Востока и Запада и когда Рим со своей обычной легкомысленностью говорил о близком завоевании Парфии и других подобных безумствах. Открывая этот форум, Август опубликовал эдикт, в котором советовал народу требовать, чтобы принцепс республики всегда походил на великих мужей, чьи статуи были воздвигнуты на форуме.[401] Потом были отпразднованы торжественные празднества; были справлены новые троянские игры и навмахия, привлекшие огромные толпы народа со всех концов Италии.[402] Сенат выпустил декрет, признававший новый храм Марса величайшим религиозным символом военной мощи Рима. Все граждане, когда надевали мужскую тогу, должны были отправляться в этот храм; все магистраты, уезжавшие в провинции, должны были равным образом являться туда в момент своего отъезда и, вознеся мольбы богу войны, чтобы получить его благоволение, начинать свое путешествие со священного порога жилища Марса; всякий раз, когда дело шло о даровании триумфа, сенат обязан был собираться в этом храме; здесь должны были сенаторы слагать свой скипетр и корону и сюда же должно было приносить все трофеи, взятые у неприятеля.[403]
Марс и Венера
При помощи этих статуй на форуме и празднеств в честь Марса Август вновь старался оживить великие воспоминания прошлого и память о древней аристократии в умах торговцев, ремесленников, куртизанок и фланеров, которые пользовались прекрасной мраморной мостовой его памятника. Новое поколение едва остановилось бы, чтобы рассеянно и равнодушно посмотреть на статуи этих великих мужей, которые посреди всех бурь с непоколебимой верой мало-помалу основали империю. Овидий, любимый поэт женщин и молодых щеголей, которых он заставил забыть нежного Вергилия и остроумного Горация, в своей новой поэме Ars amatoria сделал из Марса, бога войны, услужливого любовника Венеры. Он упоминал о празднествах, справляемых Августом при освящении храма, но только как о единственном удобном случае к любовным приключениям и интригам благодаря бесчисленной и веселой толпе красивых женщин и юношей, пришедших в Рим,[404] и он наперед прославляет с этой же точки зрения торжества, на которые уже рассчитывали по случаю триумфа Гая Цезаря, когда тот вернется из покоренной Парфии. Какой чудный случай поухаживать за своей милой![405] Своим обычным гибким и изящным стилем этот гармоничный выразитель всех безумств современного ему поколения молодежи не колебался даже льстить обоим молодым сыновьям Цезаря, как будто ему доставляло удовольствие это династическое раболепство; в их честь он написал стихи, которые пятьдесят лет тому назад заставили бы покраснеть римлянина и показались бы ему достойными самого низкого из рабов. Он прославляет скороспелое величие обоих молодых людей как привилегию, свойственную их полубожественной натуре;
400
Дата открытия точно не известна. Как замечает Боргези (De Ovid. Fast., V, 550 сл.), есть основания думать, что это было 12 мая. Но Веллей Патеркул (II, 100) говорит нам, что это было se [id est Augusto] et Gallo Caninio consulibus. Между тем надписи (С. I. L., I², 164) дают нам знать, что консулами начала года были Август и М. Плавтий Сильвам, следовательно, Галл Каниний был consul suffectus. Так как маловероятно, чтобы Плавтий был консулом менее шести месяцев и отказался от должности ранее 1 июля, то открытие, по-видимому, было позже этой даты; вероятно, 1 августа. См.: Mommsen, С. I. L., I², 318.