Итак, Натали знала о нем многое, и в то же время почти ничего. Как и он о ней.
А Дэвид считает, что этого достаточно!
— Что с тобой?
Его вопрос вывел Натали из задумчивости.
— Ничего, — ответила она, избегая встречаться с ним глазами. — Просто мне кажется, что мы все же не знаем друг о друге так много, чтобы удовлетворить иммиграционную службу.
— Разве? А что бы ты хотела узнать обо мне? — удивился Дэвид, а потом, что-то сообразив, добавил: — И что, по-твоему, следует знать о тебе мне?
Натали почувствовала, что краснеет.
— Я не знаю. Какие вопросы они задают?
— Наверное, захотят проверить, что мне известно о твоем прошлом — где ты училась, кто твои родители…
— Это я могу рассказать.
— Я и так знаю, — отмахнулся он. — Твои родители не состояли в браке и тебя воспитывала мать, твой отец — англичанин. Когда тебе было восемь лет, он отправил тебя учиться в частную школу в Англии. Ты хорошо сдала выпускные экзамены и приехала в Америку продолжать образование в педагогическом колледже. Год назад твой отец умер, и, лишившись его финансовой поддержки, ты была вынуждена искать работу гувернантки. Так мы и познакомились.
Натали застыла в оцепенении.
— Откуда тебе все это известно?
— Это легко выяснить при обычной проверке.
— Ты наводил обо мне справки?
— Нет. — Натали уже готова была облегченно вздохнуть, но тут услышала: — Это сделал детектив, которого я нанял. — Увидев, что девушка онемела от возмущения, Дэвид добавил: — Я проверяю всех, кого нанимаю на работу.
— Понимаю, — выдавила она.
— Надеюсь, ты не находишь это оскорбительным?
— Вероятно, ты действовал разумно, — поразмыслив, признала Натали. — Но не могу сказать, что мне приятно было об этом узнать. Что еще ты выяснил?
— Почти ничего. Никаких подробностей. Только факты — те, которые только что перечислил. Да, еще у меня есть адрес твоей матери.
У Натали сжалось сердце. Мама сейчас совсем одна, у нее не осталось никого, кроме меня. Знает ли Дэвид, что я каждый месяц отправляю ей денежный перевод? Пожилой женщине нужны деньги на лекарства, и без моей помощи она просто не выживет.
— Ну, хорошо, — немного смущенно сказала девушка, — похоже, тебе действительно обо мне многое известно. А вот я о тебе почти ничего не знаю.
— В моей жизни нет ничего интересного, — заметил Дэвид.
— Вряд ли иммиграционная служба согласится с таким объяснением, — возразила Натали. — Я могу сообщить им название твоей компании или цвет машины, но, если меня спросят о том, каковы твои кулинарные пристрастия, я вряд ли смогу ответить.
Дэвид пожал плечами.
— Ну, я из тех, кто предпочитает мясо с картошкой и готов съесть все, что мне подадут. — Немного подумав, он добавил: — Кроме грибов. Грибы я ненавижу.
— Правда?
— Чистая.
Натали рассмеялась. Наверное, это было самое страстное заявление, которое ей доводилось слышать от Дэвида.
— Знаешь, а ведь я тоже их не люблю, — сказала она.
— А как насчет пиццы? — спросил он.
Девушка улыбнулась. Разговор получался не слишком осмысленным, но все равно это было начало сближения.
— Пиццу я люблю. Просто обожаю.
— В центре города есть замечательная пиццерия. Там готовят в печи, которую топят дровами. Мы обязательно… — Дэвид вдруг замолчал и пожал плечами. — Если захочешь пойти туда, я дам тебе адрес.
Сердце Натали, еще только что парившее в облаках, вернулось на бренную землю. Момент близости прошел, и, что бы она сейчас ни сказала, его уже не вернуть. Девушка подавила тяжелый вздох. Вероятно, лучше всего продолжить разговор как ни в чем не бывало.
— Я приму это к сведению, — сказала она. — Спасибо за предложение.
— Натали… — нерешительно проговорил Дэвид.
У нее перехватило дыхание.
— Да?
Он смущенно сунул руки в карманы брюк.
— Может быть… Может быть, ты и права… насчет того, что нам надо лучше узнать друг друга. Мы могли бы сесть и поговорить об этом…
Она с замиранием сердца кивнула.
— Да, конечно.
Но тут Дэвид посмотрел на часы, и ее надежды на сближение снова рухнули.
— К сожалению, мне пора идти. У меня деловая встреча через час. Может быть, как-нибудь…
Он не успел договорить, потому что в кухню ворвался Ник.