Кашил успел броситься плашмя - и только это спасло его от второстепенной, но неблагодарной роли в балете 'Сенокос'.
- С ума спятил?! - просипел он, выглядывая из-под сплетенных над головой рук.
- Если бы я знал, что придется отдирать доски, я бы прихватил что-нибудь другое! - огрызнулся Изуба.
- Залезть на крышу была твоя идея, забыл? - брюзгливо уточнил рыжий, поднимаясь на четвереньки. - Вот и прихватили бы по дороге что-нибудь, чем доски ломать сподручнее! Или ты думал, что крыша тоже сделана из кирпича? Или из соломы?
- Ты-то вообще ни о чем не думал, - буркнул Изуба, еле удержался от второй попытки - только чтобы доказать всем, кто сунет свой нос, что ему всё равно, и прошипел:
- Загони долото в щель, расковыряй, а я потом поддену!
Рыжий грабитель, не теряя времени, попытался просунуть инструмент между досками, но толстый кусок металла вошел в щель на полсантиметра и застрял. Кашил навалился на него всем телом, пыхтя и кряхтя, но проклятые доски, уложенные так, чтобы не пропускать ни природу, ни человека, даже не дрогнули.
- Дай помогу, - наклонился Изуба.
- К-к-как?.. - просипел Кашил, подергиваясь то ли в агонии, то ли в очередной попытке преодолеть сопротивление материалов.
- Подержи его вот так, а я по ручке ломом стукну.
- По чьей? - настороженно покосился на подельника рыжий вор.
- По чьей подвернется... - процедил Изуба и, закончив на сей многообещающей ноте, опустился на колени и поднял над головой лом. - Готов? На счет 'три'. Раз, два...
При слове 'три' рука Кашила отдернулась, долото упало, а лом опустился туда, где только что было запястье.
- Попробуем еще раз, - не комментируя происшедшее из опасения, что финальный счет будет не в его пользу, буркнул длинноволосый.
- Думаешь, на этот раз я не успею? - кисло промычал Кашил, но исходное положение принял.
Если бы было возможно одновременно держать долото над щелью, а руку за спиной, Кашил, не задумываясь, это бы сделал[44].
Вторая попытка завершилась так же, но с той лишь разницей, что лом отскочил от доски и едва не задел Кашила по носу, после чего рыжий грабитель сказал, что спасибо, и что хватит, и что - исключительно для разнообразия, конечно - не соблаговолит ли многоуважаемый Изуба лучше подержать эту треклятую железяку?
Когда длинноволосый уяснил, что под треклятой железякой подразумевается долото, а под 'лучше' - указание на его нового держателя, а отнюдь не совет ему, Изубе, крепче удерживать лом при третьей попытке, возмущению Изубы не было предела. Пока Кашил не напомнил ему, что время идет, и что они не ближе к цели, чем были до захода солнца.
Скрипя зубами, длинноволосый принял из рук товарища инструмент, прошипел несколько инструкций и предостережений и приготовился спасать руки и прочие части тела. И возможно, это ему даже бы удалось, но тут в порыве самосохранения в голову ему пришла идея.
- Стой!!! Я придумал!!! - успел он прошептать перед тем, как орудие взлома вознеслось над головой Кашила.
- Что? - тот опустил ломик, неохотно расставаясь с мыслью о справедливом возмездии.
Но длинноволосый не стал терять время на объяснения. Не говоря ни слова, он содрал с ноги сандалий на каучуковой подошве, положил сверху на поставленную вертикально рукоятку долота и прошипел:
- Возьми лом обеими руками и бей - но не с размаху!
Последние слова спасли ему жизнь.
- Дурошлеп!!!.. - рявкнул Изуба под аккомпанемент разбегающейся внизу посуды. - Держи сам!!!
- А я ч-чего... т-ты же с-сам с-сказал!.. - испуганный не меньше приятеля, бормотал рыжий вор.
- Я тебе потом скажу... что я сам сказал... - прорычал длинноволосый.
Дождавшись, пока Кашил отыщет долото и сандалий и займет исходное положение, Изуба могучим усилием воли заглушил искушение быстрого возмездия[45], встал на колени, взялся за лом, широко расставив руки, прицелился - насколько позволяло освещение и заплывающий глаз - и ударил плашмя.
С сухим треском кромка долота вошла промеж досок.
Еще несколько глухих ударов, отдающихся в костях, но почти не слышных за вакханалией наведения правопорядка внизу - и между досками образовалась дыра - небольшая, но вполне достаточная для того, чтобы просунуть ломик.
Изуба ощупал результат трудов неправедных, приподнялся, согнувшись - из опасения, что силуэт его обрисуется на фоне неба - и приналег на лом. Доска затрещала, но не поддалась.
- Помогай! - прошипел он, и рыжий моментально вскочил.
- Раз-два!..
Под двойным усилием гвозди заскрежетали, покидая насиженные места, доска затрещала, Кашил замер, прислушиваясь к грохоту изувеченной посуды внизу, Изуба отчаянно схватился за доску руками и потянул, что было мочи...