Бумммм. Бумммм. Бумммм. Бумммм...
Велик, заслышав звук, недоуменно нахмурился: 'Странно. Похоже, сегодня какой-то особенный день. Праздник для всех? Но тогда послушники не работали бы. Праздник для одного? Который люди зовут 'День рождения'? Но чей? Непонятно...'
Вокруг помоста со странными сооружениями, похожими на столы, стояли желтые тумбы с растянутыми между ними цепями, а рядом, точно пограничные столбики, синели балахоны жрецов и послушников. Такой же желто-синий тумбочно-жреческий коридор соединял таинственный остров с церемониальными вратами храма в глубине площади. Голем обвел взглядом служителей храма и удивился: из малиновых - то есть, обладавших магией - был один Узэмик.
Когда все свободное пространство было занято народом, Кокодло воздел руки к небу и что-то выкрикнул. Барабаны и толпа моментально стихли. Все взгляды устремились на Верховного.
'Сегодня день рождения Кокодло?' - предположил Великан.
Из своего недолгого опыта жизни среди людей он уже знал, что у людей имеются простые дни, когда они работают - или заставляют работать других, выходные дни - когда люди бродят бесцельно туда-сюда, потому что работать нельзя, а чем еще заняться - не знают, и дни праздничные. Все праздники у людей делились на две категории - день рождения и все остальные. Первый людям нравился больше всего, потому что в остальные праздники подарками надо было обмениваться, а в день рождения - только принимать, что для людей было очень приятно, так как можно было накопить вещи, чтобы передаривать их другим людям в остальные праздники, и не тратиться при этом.
Если он предположил верно, и сегодня и впрямь был день рождения Кокодло, то судя по количеству гостей, подарками жрец будет обеспечен лет на пятьдесят вперед. Или сорок девять с половиною? Предположим, длина площади...
Но не успел Велик вычислить приблизительное количество собравшихся людей на квадратный метр, чтобы высчитать, сколько ненужных предметов получит сегодня верховный жрец, как барабаны ударили снова, церемониальные врата храма, повинуясь жесту Кокодло, медленно растворились, и в коридор ступила сначала храмовая стража, потом шесть пар послушников шеренгой по двое, каждая пара с прижатым к груди шестом, как быки в ярме, а между ними...
Голем с любопытством повернул голову и едва не сбился с шага.
Между парами послушников шли три человека в бесформенных полосатых малиново-синих рубахах с малиново-синими же цветочными гирляндами на шеях. Кроме гирлянд, на их шеи были надеты веревки, одним концом привязанные к переднему шесту. Заведенные за спину руки такими же жизнерадостными веревками цвета развития и процветания крепились к шесту задней пары жрецов.
'Может, это они - именинники?.. А привязывать их зачем? Чтобы не убежали? А зачем им убегать от жрецов? Поискать вместо себя кого-нибудь другого? Потому что скромные?'
Голем знал, что скромность - это такое качество человеческого характера, при котором, вместо того, чтобы честно рассказать о происшедшем или о себе, человек ждал, пока за него это сделает кто-то другой. Наверное, потому что не умел расписать как следует все свои достоинства и успехи.
Эту причину Каменный Великан понимал очень хорошо: очень часто ему самому не хватало слов, чтобы понять речь людей, особенно жрецов во время ритуалов, и он грустно гадал, один ли он среди всех такой бестолковый, или прихожане и сама Уагаду тоже не всегда понимают своих велеречивых служителей.
То ли торжественной, то ли просто ленивой поступью процессия через пять минут доплелась до помоста. Под рокот барабанов жрецы взошли на полутораметровую конструкцию из священной синь-малины[45], увлекая за собой связанных узамбарцев. Кокодло театрально повел рукой, и барабаны смолкли - точно отрезало. Над площадью на мгновения повисла тишина, нарушаемая лишь нервным шарканьем ног по мостовой, шиканьем и покашливанием. Верховный жрец подошел к жаровне с догорающими ветками священного древа, вдохнул полной грудью дым, прикрыл глаза, воздел руки горе и нараспев заговорил про Уагаду, ее мудрость, сочувствие и готовность помочь обожаемым ею людям, стоило лишь тем подробно объяснить, в чем заключались их трудности.
Но не успел голем придти к новому выводу, что трое полосатых не именинники, а виновники, и виноваты в том, что неправильно объяснили что-то Уагаду, как Кокодло возгласил, что эта троица и есть самые главные и самые умелые объясняльщики Мангангедолы. И сейчас, прямо при всех, они отправятся в обитель Уагаду, чтобы всё ей растолковать, как следует.