Караульные, рванувшиеся на спасательную операцию, развернулись и медленно поперли в другую сторону, отвоевывая у запруженной паломниками площади метра три. Толпа нервно гудела, но пятилась.
- Богиня...
- Дерево Уагаду...
- Уагаду не хочет, чтобы...
- Тс-с-с!!!
- А я тебе говорю, что это знамение!
- Да не знамение, а сток! На знамении большая тряпка должна быть!
- Сам ты - сток! В канаву!
- Не сток, а синь-малина!
- Сток!
- Синь-малина!
- Знамение!..
- Барабаны! - прорычал Узэмик так, что рядом стоящие послушники прикусили языки.
Из-под балки выползла Просветленная и впилась хищным взором в Кокодло. Если бы взглядом можно было убить, очень маленькие кусочки верховного служителя богини разлетались бы сейчас по всей площади.
- Барабаны!!! - взревел Верховный жрец.
Барабаны на стенах ударили, дружно, но не в такт и не в тон, словно катились по бесконечно длинной лестницы без половины ступенек.
- Во славу и могущество Уагаду, и да придет в Слоновье королевство процветание и развитие! - не дожидаясь синхронизации, сделал вторую попытку Верховный и на всякий случай объяснил простым языком растерянно застывшим жрецам с ритуальными ножами: - Синь-малина вам всем в глотку до задницы!!! Начинайте, чего встали, болваны!!!
- Нет. Стоять.
Приказ, подобный рокоту камнепада, прокатился над головами людей, отразился от дальней стены и вернулся к источнику вместе со взглядами всех людей на площади.
К голему.
Голему, который за две недели успел примелькаться и стать невидимым для храмового братства, вроде стула в комнате или цветка на окне.
Голему, остановившемуся без приказа.
Голему без своего огромного копья.
Оламайд и Делмар наблюдали ритуал, присев за невысоким парапетом стены вместе с остальной храмовой прислугой. Слух о том, что сегодня в жертву будут принесены отнюдь не бараны, пронесся среди слуг еще вечером, но соирцы до последнего не верили, что это - не шутка над новичками. И теперь, глядя с высоты в двадцать метров на зловещую процессию, торговка и ловец жемчуга мрачнели с каждой минутой. Глаза их то и дело перебегали с лица на лицо присоединившихся к ним слуг, но кроме боязливого ожидания, страха или такого же отвращения других эмоций они не находили.
- Они в самом деле будут их убивать? - не выдержал Делмар.
- Тс-с-с!
- Тихо, болван!
- Не убивать, а отправлять на поклон к богине! - испуганно зашикали на него со всех сторон, будто слова его могла услышать сама Уагаду.
- Но чтобы отправить на поклон к богине, они их сначала... - упрямо нахмурился мальчик, но продолжение фразы заглушило коллективно-яростное 'Цыц, тебе говорят!'.
Оламайд зыркнула по сторонам, закусила губу и дернула земляка за рукав:
- Пойдем.
Тот молча поднялся и, согнувшись в три погибели - чтобы из-за парапета не было видно внизу - потащился к лестнице, протискиваясь сквозь толпу любопытных слуг и огибая барабанщиков. Матрона последовала за ним. Густой рокот литавров словно пронизывал их насквозь, заставляя вибрировать кости, а мозги - гудеть, будто музыканты со своими огромными инструментами засели у них в голове и лупили палочками по черепу изнутри. Внизу сводный хор жрецов и послушников затянул гнусавую литанию.
- Успеем уйти до?.. - нервно оглянулся мальчик.
- Быстрее шевелись - и успеем, - сердито буркнула торговка.
Делмар ускорил шаг, не забывая пригибаться. Барабаны неожиданно замолчали, но потом вступили снова - быстро, лихорадочно, с дробью рассыпая по площади чувство неотвратимости чего-то нехорошего...
- Не успе...
...и вдруг умолкли вразнобой под аккомпанемент уже другой музыки - треска и грохота ломающегося дерева и падающих с высоты медных алтарей. Толпа вскрикнула, соирцы, забыв о приказе слугам не высовываться, выпрямились... И пока, ошалело моргая, они соображали, что произошло и откуда посреди площади - и, самое важное - посреди помоста взялось дерево и что с ним будут делать жрецы, Каменный Великан пророкотал, заглушая вступившие было вновь литавры:
- Нет. Стоять.
- Сто лишайных бабуинов!.. - всплеснула руками матрона, поняв всё. - Это не дерево! Это его копье!
- Он же говорил! - растерянно и изумленно расширились глаза парнишки.
- Что он говорил? - набросилась на него Оламайд.
- Про законы големостроения! Голем не может повредить человеку или допустить, чтобы человеку было плохо, как-то так!