— Давай, — вздохнул рыжий и переполз к балке. — Мне подковырнуть?
— Угу…
Через минуту плацдарм был готов, воры, отложив долото, снова налегли на лом, поднатужились, поднапружились…
И гвозди сдались.
— Есть! — хлопнул подельника по плечу Кашил, и Изуба ухмыльнулся.
Вот теперь — есть.
— Давай! — шепнул рыжий и поддел не сопротивляющуюся более доску.
Изуба потянул, доска, скрежетнув напоследок гвоздями, рассталась с товарками, вор выпрямился, ухмыльнулся с чувством выполненного и перевыполненного долга… и замер, только сейчас поняв, чего в последние несколько секунд ему для полного счастья не хватало. А также что было лишним.
Дребезжания посуды внизу по первому пункту, и тяжелые шаги, направляющиеся в их сторону — по второму.
Нервно закусив губу, Изуба отступил вбок, наклонился, осторожно укладывая выдернутую из привычного окружения доску рядом с дырой, и вдруг тишина взорвалась заполошным гомоном чаек.
Или взлетевшей в небо оловянной посуды?
Измятые, грязные комки металла, недавно бывшие новым товаром в соседней посудной лавке, взметнулись ввысь, словно какой-то нелепый фейерверк, и градом посыпались на их головы и плечи. А вслед за ними на пружинистые доски крыши упало еще кое-что.
Или кое-кто, как очень скоро выяснили воры.
Чтобы не сказать, очень хорошо знакомый им кое-кто.
И с очень хорошей памятью.
Нежданный десантник вскочил на ноги и уставился на воров. Черные взволнованные глаза Изубы встретились с его такими же черными — но мстительно прищуренными. Вор прочитал в них свою судьбу — благо, она была написана там очень крупными и разборчивыми пиктограммами[46], дернулся бежать — но не успел.
Не разбегаясь и почти не целясь, коренастый черный козел поддал рогами противнику под дых, и тот налетел на что-то и вдруг повалился на спину, сжимая руками живот и придушенно хватая воздух разинутым ртом.
«Что-то» — или, вернее, опять же «кто-то» — в данном случае, Кашил — покачнулся, силясь сохранить равновесие, отступил на шаг… и пропал. А долями секунды позже снизу, из недр склада, донесся грохот разбиваемой керамики и душераздирающий вскрик.
— Кто-то кричал? Нас увидели? — с трудом присев, прохрипел Изуба, но всё, что увидел он — блестящие черные очи на ухмыляющейся морде уворованного ранее козла.
И судя по ее выражению, он не думал, что счета за богатый событиями вечер оплачены.
Короткий разбег под дребезжащий аккомпанемент бывшей посуды — и рога непарнокопытного мстителя встретились со лбом рыжего вора. Бесславно завершивший рабочую ночь грабитель кубарем скатился с крыши, с оглушительным треском приземлился в кучу старых корзин, наваленную големом у стен склада, съехал по ней, боками и спиной ощущая все сломанные прутья до единого, и растянулся на песке. Больше всего измученный и забоданный организм просил расслабиться и отдохнуть здесь и сейчас, хотя бы с пару минут, но звук слетевшего с крыши астероидного пояса дребезжащей посуды подбросил его не хуже любого допинга и погнал в темноту. Козел, с ликованием понимая, что самое интересное только начинается, торжествующе мекнул и помчался за ним.
Велик застыл с поднятой рукой, прислушиваясь, к странным звукам, доносившимся с крыши. Бряк, топот, стук, треск, кряхтение, вскрик — и целая какофония других звуков, долетевших, как ему показалось, уже с наружной стороны складов.
Воры?
Скорей бежать и поймать!
Что в программе действий будет под третьим пунктом, голем помыслить не решался, надеясь, что что-нибудь придумается сразу, как только исчерпаются первые два. На худой конец, ему придется патрулировать остаток ночи с вором, зажатым подмышкой.
Но поверить теорию практикой он не успел. Отдаленный хруст, блеяние и топот быстро растаяли вдали, но зато из-за двери, закрытой на большой висячий замок, донесся новый звук. Тихий, протяжный и жалобный.
Каменный Великан озадаченно застыл.
Что это?
Или кто?
Был ли этот звук раньше? Или появился только что? Нет, определенно раньше его слышно не было! Но кто тогда там может сидеть, в закрытом складе? И откуда это существо там взялось? Может, торговец держит на складе для продажи не только неживые товары, но и животных?
Или птиц?
Или рыб?..
Как кричат рыбы, Велик не слышал, может, потому, что видел их только в расчлененном и жареном состоянии. Но живых животных и птиц за несколько дней своей жизни он повидать успел, и поэтому первые два предположения со счетов сбрасывать не стал. И скорее для проформы, нежели ожидая услышать ответ, низким голосом прогудел:
— Кто. Там. Внутри. Есть?
В ответ донеслась возня, грохот чего-то тяжелого и падающего, и уже не писк — вой разорвал тишину и покой складов.
— Кто. Там?! — забеспокоился голем.
Там определенно кто-то живой, и ему плохо!
Догадка его не замедлила подтвердиться.
— Помогите!.. А-а-а-а!.. Помогите!.. Нога!.. Моя нога!.. А-а-а-а-а-о-о-о-о-у-у-у-у!!!..
Или это был очень разговорчивый и артистичный попугай, или торговец держал на складе людей.
— Как. Тебе. Помочь? — встревожился сторож.
— Вытащи меня отсюда-а-а-а!!! Пожалуйста!!! Скорее!!!.. А-у-у-й-й-й… ой….
— Как? Как? — растерянно заозирался Велик — но никто не спешил ему на помощь с советом или хотя бы ключом.
А ему был известен только один способ извлечь человека из закрытого помещения.
Открыть его самому.
Бросив дубину, Велик нащупал замок на воротах, за которыми раздавались душераздирающие вопли, сжал пальцы, и сталь сплющилась, точно хлебный мякиш. Поворот кисти — и кучка искореженного железа упала наземь вместе с петлями и частью ворот, к которой они крепились. Взволнованный голем торопливо шагнул вперед — и снова забыл, во-первых, пригнуться, во-вторых, проверить, в какую сторону открываются ворота.
Балка притолоки, кусок стены над ней и обе створки с грохотом полетели во тьму склада, со звоном что-то круша и давя.
Крики моментально стихли.
— Ты. Где? — сторож, переквалифицировавшийся в спасатели, неуверенно повернул голову направо, потом налево. — Я. Пришел. Тебе. Помочь. Как. Ты. Просил.
Тишина в ответ.
Страшная мысль пришла в его голову и вспыхнула, как похоронная свеча, и Велик убито понурился.
— Я. Тебя. Раздавил?..
— Ты?.. Пришел?.. Помочь мне?.. — голос в темноте, игнорируя последний вопрос, вдруг зазвенел снова — на этот раз грани истерики. — Ты пришел мне помочь?.. Пришел? Помочь?!.. Мне?!.. Сто плешивых павианов, ананас тебе в ухо!!!.. Ой-й-й-й-й…
— Где. Ты? — не понимая причины удивления и не уточняя, зачем именно ему следует засунуть себе в ухо ананас, повторил Велик. — Ты. Тут. Живешь?
— Я?.. Э-э-э… ой-й-й-й… м-м-м… я… — голос смешался на секунду, но тут же возник опять. — Я… тут работаю… Караулю внутри. От воров… ой-й-й… Понимаешь?
Велик кивнул, подумал, что кивок в темноте мог быть и не виден, и озвучил его:
— Понимаю.
— Ну и вот… я… ходил с обходом… и вдруг поскользнулся и упал!.. ах-х-х-х… м-м-м-м…
— Ты. Ранен? — голем шагнул за голос, и что-то большое, деревянное, но хрупкое закончило свои дни под его ступнями четыреста тридцать пятого размера.
— Кажется… я ногу сломал… — тоскливо прохрипел невидимый человек.
— Что. Я. Должен. Делать?
— Ты? Ты?.. — человек снова замешкался, но тут же нашелся: — Конечно, отнести меня к костоправу!
— Но… — потерянно прогудел голем. — Но. Я. Должен. Караулить. Склад…
— В первую очередь ты должен помогать людям! Ой-й-й-й… — страдальчески просипел голос.
— Да? — Каменный Великан удивленно приподнял брови.
— Да, чтоб тебя гиены ели, каменюка ты бесчувственная!!! — скрипя зубами от боли, прорычал человек. — Конечно!!! А для чего тогда, по-твоему, ты нужен?!
Поставленный врасплох перед главным экзистенциальный вопросом, одолеть который безуспешно пыталось не одно поколение философов Белого Света, Велик беспомощно моргнул, открыл рот, снова закрыл, загадочный его схем вспыхнул золотом в глубине черепной коробки…