— То же самое могу сказать про тебя и про себя, — сверкнула улыбкой торговка.
— Ты где? Чем занимаешься?
— Да-а… Чем Просветленная придумает, — скривились губы Оламайд, словно Просветленная приказывала ей исключительно грабить прохожих и танцевать в кабаках на столе.
— И чем она придумывает?
— Слово бы сказала нехорошее, да мужчина рядом, — яростно фыркнула матрона, и только сейчас Анчар обратил внимание на корзину в ее руках, прикрытую куском ткани.
— Ходила за покупками?
— В поварскую, — отмахнулась торговка. — За объедками.
Волшебник недоуменно уставился сначала на корзину — объемом, конечно, немаленьким, но для свиного обеда — недостаточным. И кто носит обед свиньям в корзине через весь храм? Конечно, он не был специалистом в области свинарникостроения и свинооткормливания, но кому еще были нужны объедки со жреческого стола?
Оламайд перехватила его взгляд и неохотно пояснила:
— После того, как я их беру в руки, они превращаются в жареную селедку. Скупая Старуха решила сэкономить на еде: пусть хоть такая от меня будет польза, раз уж выяснилось, что я не колдунья.
Маг брезгливо поморщился: питаться объедками, даже превращенными в совершенно свежую селедку…
— И кого ты ими кормишь?
— Книги.
— Кто…что?!..
— Книги. Нет, конечно, я знаю, что книги — они не такие… то есть, не едят… и из пергамента сделаны… или из бумаги… но эти живые… и настоящие…
— Погоди. Ты сейчас о чем? — озадаченно потряс головой волшебник. — Кто из бумаги? Кто не из бумаги? Кто живой и настоящий?
— Да книги же, белый шаман! Книги! Ты вообще слушаешь, о чем я тебе говорю? — сердито притопнула матрона.
— Книги, которые едят рыбу?..
— Да не книги! Нет, в смысле, конечно, книги…
Атлан тупо моргнул.
Торговка растерянно замолчала.
Дар Оламайд объяснять всё понятно и четко нарвался на равный по силе талант атлана понимать недосказанности, метафоры и читать между строк.
Первым пришел в себя маг.
— Так. Давай или еще раз, или забудем для ясности, — слабо проговорил он.
— Не понимаю, чего тебе не ясно, — исключительно из чувства противоречия буркнула торговка и предприняла очередную попытку:
— Старуха и все остальные называют их книгами. Но на самом деле это не книги — то есть, не прямоугольные штуки со страницами внутри, а существа. Живые. И они сидят в клетках целыми днями, каждый в своей… И три раза в день их надо кормить. И чистить за ними. И доливать воду.
— Ну а причем тут книги? — картина начала проясняться, но, тем не менее, подпись к ней пока напрашивалась «Зоопарк», но никак не «Библиотека».
— Не знаю, — пожала плечами матрона. — Старуха их так называет. Но насколько я видела, никто из них даже картинок никаких не смотрит, не то, чтобы читать.
— Сами книги не читают. Читают их, — машинально уточнил волшебник.
— Ну так вот их тоже никто не читает, потому что у них страниц нет, — ворчливо сообщила матрона. — С ними просто разговаривают. То есть их спрашивают, и они отвечают.
— Биологические хранилища данных? — расширил глаза маг.
— Чего-чего? — заморгала торговка.
— Кхм. Я хотел узнать, о чем их чит…спрашивают?
— А-а… О богах. О стройке. Еще о чем-то, — пожала плечами Оламайд. — Не знаю. Когда кто-то приходит к книгам и начинает их расспрашивать, меня выставляют, даже если я не закончила свое дело. Будто заняться мне больше нечем, только ждать, пока они там наболтаются!
— Они — это кто? В библиотеку может пройти любой?
— Они — это Просветленная и Кокодло. Может, конечно, кто-то еще, но я пока никого не видела больше. И как бы ни так — любой! Вход магией защищен — Старуха сказала! Она дала мне… — матрона расшнуровала верх рубахи, порылась в декольте[23] и выудила медный медальон на цепочке: — Вот чего она мне дала. Сказала, что если я попробую войти без него, то, что от меня останется, не придется даже подметать.
— Однако… — пробормотал Анчар, усилием воли заставляя себя смотреть на амулет, а не туда, откуда он только что был извлечен. — Хотелось бы разглядеть получше… медальон! — быстро уточнил он.
— Зачем? — торговка сняла цепочку с амулетом и протянула ему. — Хочешь пройти почитать?
— Я тебе этого не говорил! — атлан настороженно оглянулся.
— Ты мне этого не говорил, — честно подтвердила Оламайд.
Маг попытался разглядеть вещицу при тусклом свете, сочившемся из крохотных окошек над головой, но смог лишь различить какие-то узоры — то ли орнамент, то ли замысловато сплетенные письмена. Где начиналось одно и кончалось другое, понять было невозможно.
— У тебя светильник, часом, не завалялся? — с надеждой воззрился он сначала на матрону, потом на корзину.
— Нет, — покачала головой торговка.
— Хм… жаль. А-а… послушай! Ты не сможешь дать мне его? Хотя бы на эту ночь? Я верну утром! Честное слово!
Оламайд пожала плечами:
— Если только поздно вечером… когда я приберусь за книжками в третий раз…
— Да!
— Тогда встречаемся в одиннадцать у выгребной ямы на заднем дворе, за стойлами. Знаешь, где это?
— Знаю, — нетерпеливо кивнул атлан.
— И утром там же. И если тебя не будет, то к книжкам я приду не с едой, а с веником.
— Зачем? — не понял Анчар.
— Попробовать подмести то, что от тебя осталось, — вздохнула торговка.
— С-спасибо, — не понимая, шутка это была или выражение заботы, осторожно ответил он.
Дверь комнаты распахнулась, и на пороге предстал Анчар.
— Ну?.. — Агафон вскочил со стула.
Атлан вместо ответа быстро очертил стены мелом, разложил по углам необходимые компоненты, нацарапал слова-«ключи» и принялся бормотать заклинания. Через пару минут «ключи» пыхнули синим, на мгновение освещая немногочисленную, но добротную обстановку кельи — два ротанговых стула, стол, широкую кровать, три полки на стене, искусно разрисованную циновку, закрывающую окно — и погасли.
— Готово, — выдохнул Анчар. — Теперь нас никто не услышит.
— Думаешь? — недоверчиво проговорил Агафон.
Атлан одарил его непередаваемым взором.
— Когда ты накладываешь подобные заклинания, можно думать. Когда я — нужно быть уверенным. Может быть, чтобы разнести что-то на кусочки, поджарить молнией или устроить землетрясение локального масштаба, лучше тебя мага не найти. Но когда дело касается точных и изящных заклинаний…
— Чтобы устроить землетрясение именно там, где надо, тоже нужна точность! — понимая дело свое проигранным, тем не менее, буркнул Агафон.
— Плюс-минус десять километров и плюс-минус дыхание — разница есть, — хмыкнул исследователь.
— Не понял. Причем тут дыхание? — нахмурился Мельников.
Атлан мученически закатил глаза:
— Аспирация как элемент вербальной составляющей заклинания.
Агафон поморщился, словно отхлебнул рыбьего жира, пробормотал «нудила и выпендрежник» и протянул руку:
— Показывай.
— Смотри.
Анчар положил ему на ладонь медный кругляш. Тусклая цепочка свернулась рядом, подобно сторожевой змейке.
Молодой чародей повертел медальон в руках, хмурясь на непонятные письмена, и вернул товарищу:
— Смотри ты. То, что он подвергся магическому воздействию, чувствую и так, но вот персонифицированное заклинание или нет — не… не… Кхм. Не сказал бы, что очень уж непонятно… потому что понятно… естественно… чего там не понять… Но два мнения — лучше, чем одно, — величаво добавил он. — Лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорит один мой знакомый главком обороны. То есть, вопрос в том, что если в библиотеку с этой штуковиной сунется кто-то, кроме твоей дамы…
— Она не моя дама! — прорычал атлан.
— Хорошо, если в библиотеку с этой штуковиной сунется кто-то, кроме не твоей дамы, понадобится ей утром веник или нет?
Не говоря ни слова, атлан остатками мелка начертил на столе септограмму вокруг амулета, нарисовал нужные знаки, накрыл ладонью, прошептал код аналитического заклинания и сосредоточился. Агафон, не задавая лишних вопросов, подсунул ему под свободную руку лист бумаги и грифель.