Поиски ночного читателя тем временем были в разгаре. Медленно ступая, он, похоже, переходил от клетки к клетке, останавливаясь и задавая книгам один и тот же вопрос, тихо и неразборчиво — атлан улавливал лишь ритм и длину, и каждый раз они были одинаковы. В ответ звучали не менее тихие голоса, странно булькающие, будто отвечавшие полоскали в это время горло — и неизвестный переходил дальше.
И как бы это «дальше» не превратилось постепенно в «ближе», забеспокоился маг.
Агафон нервно шевельнулся — возможно, эта же мысль пришла в голову и ему. Подгадав под очередное произнесение вопроса читателем, его премудрие шепнул в затылок Анчару:
— Если до нас дойдет, я буду принимать меры.
Как ответить так, чтобы не обнаружить себя, атлан не придумал[30].
Ночной читатель остановился снова, уже ближе:
— Способ лишить колдунью ее сил, — еле разборчиво долетело до слуха Совета Магов — и тут же в ответ клокочущее:
— Эта книга не знает ответа на вопрос.
Что-то глухо стукнуло — как если бы ударили по клетке кулаком, и неизвестный яростно прошипел:
— Сто лишайных бабуинов!.. Эта последняя была… Проклятая старуха! Из-за нее двадцать ночей подряд ходил в это болото… чтоб они тут все передохли… Просветленная… Да чтоб ей Белого Света до конца дней не увидеть! Чтоб ее кости сгнили, а волосы принялись расти через глаза!.. Песчаная гадюка… Чтоб ей ослепнуть… оглохнуть… онеметь… дабы не смогла она больше отравлять против меня разум абиоя… вернее, то, что у него известно под этим названием… тупоголовый бегемот, не видящий ближе своего носа…
Бормоча сквозь зубы проклятия и оскорбления в адрес сильных мира сего, человек снова пошел — но на этот раз свет фонаря и шаги удалялись, пока не захлопнулась дверь и в зале не воцарилась тьма и тишина.
— К-кабуча… — выдохнул Агафон, со стоном облегчения скатываясь на пол. — Я думал — всё… моя коленка… м-м-м-м…
— Я тоже думал, — хмуро проговорил Анчар, принимая сидячее положение, и вызвал крошечный светошарик на уровне пола. — Ты понял, кто это был?
Молодой чародей перестал тереть зашибленное колено и нахмурился.
— Может, я ошибаюсь… и знаю не всех жрецов и магов храма… что вряд ли… но мне кажется, это был Верховный.
— Мне тоже так кажется, — кивнул атлан.
Агафон поразмыслил еще немного и пришел к выводу:
— Кокодло. Больше некому. Жрец, имеющий доступ к абиою и заполучивший в конкуренты саму Старуху, может быть только один. Хм… А на людях они — сама любезность и гармония, только что дуэтом не поют.
— Богиня одна, значит, и Верховный должен быть только один.
— Математика для первого класса жреческой школы… — хмыкнул Агафон. — Хотя скоро построят храм братцу Синю, может, туда переведется… если будет себя хорошо вести. Но значит, приперло нашего вождя, если по такому вопросу по ночам тайком книжки ищет. Чтоб я остался жить в этой парилке, если Старуха не знает о его чувствах к ней. Так что хорошее поведение может и не помочь…
— Кстати, о книжках! — спохватился атлан. — Что это за твари?
Шарик приподнялся — но не выше уровня подоконника в дальнем конце зала — и маги глянули в клетку, рядом с которой имели удовольствие полежать.
Безразмерный рот с толстыми красными губами… огромное желтое брюхо… короткие розовые лапы, пальцы которых терялись в черной воде… Анчар изумленно моргнул — глаза его встретились с меланхоличными карими очами самой громадной жабы, какую он только мог вообразить.
— С дуба падали листья ясеня… — тихо присвистнул Агафон, оглядывая монстра высотой ему по плечо. — И это — книга?!..
— Это — книга, — бесстрастно проквакала жаба. — Это книга, созданная Верховным жрецом Просветленной богини Уагаду Одхиамбо Умелым, магом Десятого Пояса, в год Песчаной Звезды, пятом году сражения Просветленной Уагаду с возлюбленным братом ее Синьоболокодване Возвышенным, шестьсот пятидесятом году по общему летосчислению со времени Большого Эксперимента, и озаглавленная им «Хроники одной войны, или бьет — значит, любит»…
Через два часа Совет Магов собрался в комнате Агафона. Анчар заново наложил антипрослушивающее заклинание, дважды проверил его, захлопнул ладонью рот коллеги, собравшегося что-то сказать, снял заклинание, наложил измененный и усиленный вариант, трижды проверил, и только тогда опустился на стул и откинулся на спинку в изнеможении.
Не рискуя снова получить по губам доброжелательной, но грязной ладонью, Агафон вопросительно пошевелил бровями.
— Можно, — шепнул атлан. — Только негромко. Очень. Может, конечно, пребывание здесь располагает к паранойе, но…
— …лучше перебдеть, чем недобдеть, — повторил Агафон максиму Граненыча.
— Истинно. Особенно здесь. И сейчас, — кивнул Анчар и устало выдохнул. — Итак, давай подытожим, что мы узнали. Во-первых, брат — бог войны и одержимых, а сестра — богиня мести и раздора. Во-вторых, постройка храма призовет Синьоболокодване на Белый Свет из… от… короче, оттуда, где он сейчас находится. В-третьих, что в последний раз, до того, как их забыли, Уагаду билась с ним минимум пять лет и за этот срок они вдвоем умудрились прикончить всех остальных местных богов. Поэтому, наверное, Кокодло и выбрал Уагаду альтернативой Жирафу.
— Потому что альтернативой Гаде был Синь.
— Которому, тем не менее, они строят сейчас храм, — напомнил Анчар.
— Долго искали аборигены, кого бы себе призвать в благодетели вместо тюхи Жирафа — и нашли… Богиню склок и злопамятства! — фыркнул маг.
— Не аборигены. Верховный жрец и абиой. Или, как я полагаю, откопал ее из пыли забвения Кокодло, и когда абиой одобрил — назначил благодетельницей нации. А про брата, подозреваю я, тогда речи и не шло.
— Благодетельницей… — хмыкнул Агафон. — В лучшем случае, когда храм будет построен, нация останется при своих, пока близнецы развлекаются, метеля друг друга. Ты знаешь, кстати, что Гаду представили народу как богиню развития и процвета…
Его премудрие замер.
— Что? — насторожился Анчар.
— Стоп. Стоп-стоп-стоп-стоп! — его премудрие подскочил с кровати. — Храм! Храм ведь будет посвящен одному Синю!
— Ну да, — не понимая сначала, куда клонит его товарищ, кивнул Анчар — и тоже застыл: — То есть… Погоди. Ты хочешь сказать… где при этом сама Уагаду? Почему не является, а раздает указания через жрецов? И когда появится?
— Именно! Если близнецы всегда вместе, как сказала книга, то когда и при каких условиях появится сестра? И еще вопрос, который раньше мне, конечно, тоже приходил в голову… но не задерживался…
— Какой?
— Как неизвестно откуда взявшаяся Старуха за какие-то месяцы набрала среди жрецов такую силу, что заставила их делать то, что они не собирались — причем делать очень быстро? Я постройку храма Синю имею в виду.
— Она колдунья, — пожал плечами Анчар. — Если ее специализация — человеческая психика, и если сила ей позволяет, то, теоретически, она могла взять под контроль не только жрецов-не магов, но и абиоя и весь его двор.
— Но это не объясняет, откуда она и зачем ей это всё нужно!
— Откуда-нибудь? — отмахнулся атлан. — А насчет «зачем» — зачем это всё Кокодло? Только чтобы устроить себе комфортную жизнь. А тем более, если Уагаду ее признала, то могла дать ей… скажем так… расширенные полномочия. По-моему, как раз тут всё понятно. Деревенская ведьма захотела подняться на гребне моды на нового бога, выбраться из безвестности и бедности…
— С чего ты взял, что она была неизвестная и бедная? — упрямо фыркнул Агафон. — И что деревенская?
— Богатых людей не так много, как кажется, и известны они если не всем, то своему кругу. Не говоря уже о знаменитых — которые известностью от прочих и отличаются. К тому же, если бы она жила в Мангангедоле, ее все равно знали бы — те, кто обращался к ней за снадобьями и наговорами, соседи, лавочники… Слух бы пошел, не сомневайся. Ты не представляешь, как быстро разносятся новости по узамбарскому городу… Про Старуху же не знает никто и ничего, ты сам говорил. Но сейчас меня занимает другой вопрос. Пока мы шли обратно, мне одна мысль покоя не давала.