Мне бы свалить домой, но тогда я бы никак не успел на контрольную. А потому пришлось возвращаться в класс. Кажется, еще никогда в жизни я не был так зол. Говорят, человек привыкает ко всему – и к постоянным унижениям тоже. Я думал, что научился пропускать их мимо себя, не реагировать, уходить в сторону при первой возможности. Но не в тот раз.
Когда началась контрольная, я просто сидел и на чистом автомате решал задания, не позволяя никому заглянуть мне в тетрадь. Слышал сначала просьбы, а потом шипение и угрозы, но своего решения не изменил.
Как же приятно было видеть перекошенные рожи своих одноклассников, которые наверняка получат по двойке, а вместе с тем – кучу проблем с закрытием четверти. Жаль, что моя радость быстро испарилась, когда Платонов пообещал вспороть мне брюхо, как только выкачу свой жирный зад из школы.
Вот я и сидел в ней, пока мог, пока на улице не начало темнеть, пока уже даже уборщицы не стали смотреть на меня косо. Впрочем, к тому времени я все же надеялся на лучшее, что сегодня мне удалось избежать «заслуженной мести». А может и не только сегодня. В конце концов, проклятая школа уже почти окончена, мне осталось продержаться совсем немного. И я очень старался держаться, очень ждал гребаного последнего звонка, едва ли не зачеркивал в календаре даты.
Я ошибся в своих надеждах. Очень сильно ошибся.
— Овощебаза, я тебе сказал или кому?!
Слышу торопливые шаги за спиной и прибавляю шаг, уже зная, что толку от этого не будет. Я задохнусь через полминуты, если перейду на подобие бега. А им все равно даже особенно напрягаться не придется, чтобы меня догнать.
— Кажется, у нашего обосратыша уши заложило, - поддакивает Платонову Нестеров.
— Так мы сейчас ему все сразу и прочистим.
Конец фразы совпадает с ударом в спину. Даже не ударом – толчком. Но сильным и неожиданным, отчего я резко наклоняюсь вперед, делаю два шага и, не в силах удержать равновесие, падаю в дорожную пыль. Инстинктивно выбрасываю руки перед собой – и в раскрытые ладони врезается мелкое каменное крошево.
Больно.
Они уже вокруг. Мне даже не нужно поднимать голову и смотреть в их лица – знаю всех.
— Толстозад, ты где страх потерял? – присаживается на корточки Платонов. – Совсем охренел на своих булках?
— Ты вообще понял, что натворил, чмо?! – В голос орет над моей головой Нестеров и пинает мне в лицо пыль, смешанную с камнями.
Щурюсь, прикрываю глаза руками.
— Заткнись, - осаждает его Платонов. – Он ведь не дурак. Правда, хомяк? Ты же не дурак? И отлично понимаешь, что очень сильно накосячил. А раз так – надо отрабатывать. Давай, вставай, чего развалился? Споткнулся что ли? Так под ноги надо смотреть.
Не понимаю, чего ему от меня надо, потому что Платонов протягивает мне руку.
Осматриваюсь по сторонам, ожидая какого-то подвоха, но преследователи намеренно отступают на шаг-другой.
— Вставай, говорю, - настаивает Платонов. – Вон, испачкался весь. Ты вообще на себя в зеркало смотришь? Хоть иногда. По праздникам, к примеру.
Неуверенно протягиваю ему руку. Платон обхватывает мою ладонь и резко тянет на себя. Едва успеваю опереться о другую руку и кое-как подняться. С силой сжимаю зубы, чтобы не застонать от боли. Впрочем, наверняка все и так отражается на моем лице – чувствую выступившую на лбу холодную испарину.
Сердце в груди бьется так сильно, что почти больно. А еще очень противно крутит и урчит в животе. Очень надеюсь, что урчание слышу только я сам, потому что в противном случае все может обернуться еще хуже. И я даже думать в эту сторону не хочу.
— Ну и тяжелый ты, чувак, - деланно отдувается Платонов. - Не ушибся?
— Нет, - мотаю головой.
Что за дурацкий вопрос? У меня все ладони расцарапаны, и колено болит жутко.
— Ну и отлично. А то мы идем, смотрим - ты бежишь. А потом раз – и носом вниз. Мы аж еле на ногах устояли. Ты это – аккуратнее гуляй, тут весь район землетрясением баллов в пять накрыло.
Я совершенно не понимаю, что им от меня нужно. Избить? Так, наверное, было бы куда проще, чем все эти слова, подначивания, неизвестность. Понятно же, что просто так меня не отпустят. Ну и пусть бы уже избили, лишь бы поскорее все закончилось. Кто-то на моем месте наверняка бы попробовал заговорить придурков, присесть им на уши, только для меня сделать что-то подобное – сравни не то что подвигу, а чуду. Я просто теряюсь в стрессовых ситуациях. И выражение «Засунул язык в задницу» ко мне подходит, как нельзя лучше.
Краем глаза ловлю какое-то движение. Ого, мы не одни. Только от осознания, кто именно стоит в тусклом кругу фонарного света, становится еще гаже.