— Ну, как? – с гордостью спрашивает Даша, когда верчусь перед зеркалом. Как будто сама стригла.
— Мне нравится, - оборачиваюсь к ней. – Я бы точно какую-нибудь попсу заказал.
— Во-о-от, - наставительно тянет та, - что бы ты без меня делал!
— Падаю ниц к вашим ногам и безмерно благодарствую за участие в моем преображении, - даже делаю шутовской поклон.
— Ой, в задницу твои благодарности. О плате за мое ожидание мы договорились. Так что даже не пытайся отвертеться.
— И в мыслях нет.
После мы все же перекусываем в ближайшей кафешке – ничего необычного: простой черный кофе и горячие пирожки. Причем я бы с удовольствием сводил Дашу в куда более достойное место, но она буквально бегом бежит в кафешку, стоит нам покинуть парикмахерскую.
Сегодня мне плевать на режим питания и на то, что понятия не имею, из чего пирожки сделаны. Нельзя все время концентрироваться на всем правильном и полезном, нельзя строить вокруг этого свою жизнь. Мы вполне можем изредка делать себе послабления, можем разгружать свою нервную систему. И даже должны это делать.
И сегодня этим я и собираюсь заняться.
Потому что иногда нужно просто пожить. Для себя. Для того, кто рядом. Настроиться на одну волну и послать весь мир к хреновой бабушке.
— Любишь кататься? – спрашиваю Дашу, когда доедаю свою порцию пирожков.
— Не люблю саночки возить, а кататься люблю, - говорит с набитым ртом.
— Изволите составить мне компанию по ночной Москве?
— Надеюсь, исключительно по злачным местам?
— Исключительно по не злачным. Я категорически отказываюсь показывать вас кому бы то ни было, так как имею намерения воспользоваться вами в единоличном порядке.
— Боксер, у меня уши завянут от этих твоих фразочек. Где только нахватался?
— Не извольте гневаться, милая леди, ибо изъясняюсь так исключительно из глубочайшего уважения к вам и преследуя единственную цель – очаровать вас до глубины сердца. Исключительно в корыстных целях.
— Ничего себе какая честь, - Даша аж всплескивает руками. – А точно ли я ее достойна?
— Никаких сомнений.
— Ты наглая морда какая. А я может и не готова сегодня ко всему этому? Погуляем – и по домам. А то избаловался тут без меня, смотрю.
— Не готова? - деланно удивляюсь. – А как же «сегодня я полностью в твоем распоряжении»?
— Вот блин, - вздыхает Даша – и в ее взгляде вся скорбь невинных дев, принуждаемых непонятно к чему. – Это я поторопилась, не подумав сказала.
— Или наоборот, подумав?
— Все-все-все, - девчонка дожевывает последний кусочек, вытирает руки салфеткой. – Ты хотел меня покатать? Ну и где?
Когда садимся обратно в машину, Даша тут же снова подхватывает букет – и я, недолго думаю, фотографирую ее на телефон. Ни для чего-то определенного, просто мне так хочется. Слишком довольной она сейчас выглядит, слишком широко улыбается.
И девчонка нисколько не тушуется, напротив, охотно позирует или, скорее, кривляется - то показывает язык, то делает такое умильное выражение лица, будто мы только что не перекусили простыми пирожками, а вкусили блюда какой-нибудь высокой эксклюзивной кухни.
И это классно. Мне хочется оставить эти фотки на память. Хотя, надо признаться, у меня в телефоне уже есть фотографии других девчонок. И, как правило, одежды там либо почти нет, либо совсем нет. Мне нравится, когда девочка, которую я имею, настолько теряет контроль над собой и чувство стыда, что совсем не против, чтобы я сфоткал ее прямо такой. Возможно, для меня это дань собственным комплексам и желанию таким образом поставить вроде метки в собственном сознании. Метки, имеющей полноценной визуальное воплощение в виде фотографии. И я полностью отдаю себе отчет в том, что ничего красивого в этом желании нет. Но и ничего плохого в нем я тоже не вижу. Я никого не заставляю, а фотографии никому не показываю.
А вот Дашу я фоткаю просто так, обычную, одетую и пока еще не тронутую мной. Но все равно очень классную. Пожалуй, за то время, что у нас есть на двоих, наделаю целую кучу фотографий.
И мы врезаемся в вечернюю Москву, рассекаем ее ревом двигателя и дичайшим битом в музыкальных колонках. По центру столицы особенно не погоняешь, сейчас тут и без того много желающих поскорее попасть домой. Поэтому выезжаем дальше, на МКАД, где простора куда больше, где еще остались не запруженные полосы, где мы можем потягаться в скорости с ветром. Впрочем, даже сейчас во мне слишком силен голос разума, чтобы просто вжать тапку в пол и наплевать и на собственную, и на чужую безопасность.
Глава сорок третья