— Изабелла, ты вроде говорила, что являешься не только мастером в Разрушении, но и экспертом в Иллюзиях?
— Ну да, ты что-то придумал?
— Да, ты сможешь наслать на стоящих перед нами массовую панику? Или что-то подобное.
— Смогу, если меня поддержат, но я не вижу в этом смысла, разумные с сильной волей без проблем сбросят наваждение.
— А ты видишь перед нами разумных с сильной волей? — я указал пальцем на столпившихся перед нами в двухстах метрах толпе крестьян, — Думаю если на них нормально покричать, да рожи страшные покорчить, они сбегут, пачкая штаны, не говоря уже о специализированном магическом воздействии.
— Это может сработать, но мне нужно время, слишком много целей.
Кивнув ей, я остановил своих людей и наблюдал не только за тем, как Изабелла становится в фокусирующий рисунок, но и за тем, что происходит на поле боя. Центр противника уже дрогнул и был готов побежать, и поступил бы так не задумываясь, если бы не рыцари, зажавшие его с тыла. На левом же фланге всё было без изменений, только теперь, вместо взаимно истощившей себя кавалерии, в бой вступила пехота.
Как только Изабелла дала знак что готова, я отдал команду лучникам сделать пару залпов по ополченцам, а сам стал бить по щиту шестопёром при этом дико крича. Поняв мою задумку, наёмники повторили моё действие, а за ними и солдаты. Именно в этот момент сработало заклинание. Вчерашние крестьяне, которых никто не собирался обучать, просто побежали, суммарное деморализующее воздействие: смерть товарищей от стрел, страшных солдат, которые только что перебили обученных воинов, а также заклинание страха, хватило им сполна. Бросая оружие и не разбирая дороги, они побежали куда угодно, только подальше от боя, их немногочисленные командиры, которые старались вернуть их в строй, были или растоптаны паникующей толпой, или бежали вместе с ними.
Развивая успех, я повёл своих людей дальше, в надежде пробиться к штабу противника. Следуя по пятам отступающих мои люди забрались на небольшой холм, за которым находился лагерь противника, и только мой громкий окрик, удержал разгорячённых солдат от немедленного начала чада резни и грабежа беззащитного лагеря. Развернув строй, мы направились в сторону высоко стоящего знамени, обозначающего ставку командующего. Не встречая особого сопротивления, мы приблизились на расстояние достаточное, чтобы начать обстрел штаба противника. Первые стрелы попали в молоко, но потом всё же начали собирать свой урожай, пока пехотинцы медленно начали приближаться к роскошному шатру.
Идя позади строя, я заметил, как под прикрытием нескольких пеших рыцарей из шатра вытащили фигуру в позолоченных доспехах, которые ярко сверкали на солнце. Так как рядом оказалась Тиэль, у меня возникла интересная идея, повесив шестопёр на пояс, я подхватил хрупкую босмерку освободившейся рукой и шепнув ей на ухо, что я сейчас её подниму повыше, а она должна обездвижить персону в позолоченных доспехах. Поняв мою задумку, Тиэль устроилась поудобнее на моём плече и начала стрелять, тратя на прицеливание не более секунды. Её стрельба была на удивление результативна, целясь в слабозащищённые ноги, и сочленения доспехов, она сначала вывела из строя всех телохранителей вражеского командира, а потом и его самого, прострелив ему обе ноги.
Немногочисленные воины, охраняющие штаб противника, бросались на строй копий в попытке дать своему командиру сбежать, и некоторые из них даже преуспевали в этом, прорываясь сквозь стену копий за счёт отличной брони и убивая или раня нескольких пехотинцев, однако большинство из них повисали на копьях. Когда до вражеского командира оставались считанные десятки метров, его защитники смогли организоваться в единый отряд и изрядно затормозить моих людей. Решив, что лично захватить вражеского командующего — это отличная идея, я вышел вперёд строя.
Первым же косым ударом, я вогнул шлем какого-то рыцаря вовнутрь, добившись того, что из его забрал брызнула кровь. Нанося удары один за другим я сминал и разрывал. Разлетаясь от моих ударов сломанными куклами, рыцари ничего не могли поделать, ведь зайти мне за спину или обойти сбоку у них не было возможности, так как там их ждали только копья. Кто-то пытался принимать удары шестопёра на щит, кто-то предпринимал попытки парировать, но итог был один, удар — труп, удар — труп. Когда последний защитник командующего пал, я схватил его за ногу и одним движением оторвал от земли. Встряхнув трепыхающееся тело, чтобы поменьше двигалось, мне только и оставалось, что выйти на холм и, встав над полем боя, заорать во всю глотку, размахивая бессознательным телом, попутно дав команду свалить штандарт.