Несмотря на все крики и приказы, пришедшие со мной солдаты безропотно выполнили моё распоряжение. Умело скрутив офицеров, генерала же они со всем почтение вывели из помещения. Результаты моего бунта были неоднозначными, с одной стороны новость о том, что никто не будет сражаться с превосходящим нас врагом в чистом поле была встречена радостно, с другой, арест весьма популярного в войсках генерала была воспринята не очень хорошо, отчего солдаты хоть и выполняли приказы, но бросаемые им в мою сторону взгляды были далеки от дружелюбных.
Пока враг ничего не делал, а просто стоял на противоположном краю поля, чего-то ожидая, мои подчинённые продолжали укреплять городок и переправу, а генерала и его приближённых смогли полноценно обследовать. И то, что удалось выяснить пугало. Как оказалось, доблестный генерал Люциан находился под действием не только целого комплекса зелий, которые притупляли критичность его мышления, но и носил на шее весьма примечательный амулет, в который было вплетено весьма мощное заклинание из школы Иллюзии, и стоило только его снять, как обследуемый тут же потерял сознание. Допрос же офицеров, совмещённый с обыском их имущества, дал так и совсем неожиданные последствия. У личного денщика генерала, к слову полукровке высокого эльфа и бретонца, было обнаружено несколько весьма специфичных зелий, а также объёмная переписка, как с высшими чинами легиона, так и с представителями Талмора. Несколько столь же компрометирующих переписок было обнаружено и у нескольких других офицеров штаба, которых в тот же миг вытащили из камер и принялись пытать.
Общая картина произошедшего выходила следующая. Денщик генерала оказался шпионом Талмора, ещё пятнадцать лет назад его внедрили в окружение тогда ещё центуриона и через него получали ряд весьма интересных сведений прямиком из штаба легиона. Он же, в связи с весьма успешными действиями Люциана на вверенном ему фронте, получил распоряжение от своих настоящих хозяев начать накачивать генерала рядом зелий, которые незаметно начнут снижать умственные способности, а потом и вовсе смог надеть на него амулет, основной функцией которого является воздействие на разум таким способом, чтобы его носитель принимал самые неудачные для конкретной ситуации решения. Оттого так быстро и пал Фарегил, который мог спокойно продержаться как минимум пару месяцев в осаде, и именно из-за него генерал решил дать открытый бой сейчас, когда стоило покрепче занять оборону. Со штабом ситуация была иная, денщик, боясь не только своего разоблачения со стороны могущих заметить странности в поведении командующего офицерами, но и банального бунта со смещением недееспособного генерала, начал вербовать легатов и центурионов, готовых сотрудничать как с Доминионом, так и с Талмором. Тех, кто ни в какую не шёл на контакт, старались или отправить в самоубийственную миссию, или сослать куда подальше, оставив в окружении генерала исключительно предателей.
Закончив читать протоколы допроса, на которых местами ещё не успели высохнуть чернила, я не знал как поступить. С одной стороны, в сложившейся ситуации, нужно как минимум срубить парочку голов, но с другой, большая часть обладателей этих голов выходцы из богатых и влиятельных семей, которые пусть открыто и ничего не скажут, но стоит мне начать самодеятельность, как сразу после войны, или ещё до её конца, меня будут осаждать толпы убийц. С другой же, по законам войны, предатели такого уровня должны быть немедленно казнены, лучше всего вместе со всеми приближёнными. Ещё непонятно что делать с генералом, он вроде как не виноват в сложившейся ситуации, так как был опоен близким другом, всё же за пятнадцать лет службы, хочешь не хочешь начнёшь доверять человеку всё это время проведшего рядом с тобой.
Отдав приказ начать чистку организма генерала от остатков зелий, а также приготовить караван с пленниками, чтобы доставить их в кратчайшие сроки в Имперский город, я продолжил готовиться к обороне. Враг как стоял на одном месте, так и продолжал стоять, что говорило о том, что он чего-то ждёт, впрочем, понятно чего, нашего выхода в чистое поле. Не знаю сколько вражескому командующему понадобится времени, чтобы понять, что его план не сработает, но каждый лишний час делает нашу оборону крепче.
Терпение у врага кончилось через два дня, и с первыми лучами солнца дозорные доложили о начале перестроений на другом конце поля. Выстроившись в боевые порядки, войска Доминиона двинулись вперёд, постепенно всё ближе и ближе приближаясь к линии ловушек, а мои воины готовились к бою, последний раз проверяя как сидит доспех, правильно ли закреплён колчан, и не переволновались ли кони.