«Боже мой! — заклубились сладкие, давно чаемые грезы в горячей голове члена Исполкома. — Как жаль, что нас не слышит маменька! Она верила, что у меня сложится необычная жизнь. Кажется, сбывается.»
На пятый день фантасмагорических бесед он дал согласие на сотрудничество. Тотчас же к нему привезли жену; в камере накрыли роскошный стол на два куверта. Был сочельник. Между сменой блюд Дегаев написал прошение — о зачислении на службу в охранное отделение с окладом 300 рублей в месяц.
Ему устроили побег. Штабс-капитан покатил по стране — вроде бы собирать боевые силы, приводить в порядок провинциальные кружки.
Неужели, неужели свершилось: после ареста Веры Фигнер он сделается по сути владыкой революционной России! Как же славно они с инспектором придумали: учить уму разуму опытных партийных деятелей, привлекать новых, по мере необходимости раскрывать и уничтожать организацию по частям, и тут же руками (бомбами, кинжалами) террористов устранять мешающих Судейкину лиц из высшей администрации. Получилось нечто неслыханное в истории революций. Круг замкнулся. Охотник становился творцом добычи. Все радикальское подполье отныне было в руках охранного отделения, которое ловко руководило им, даже цензурировало нелегальную печать. Решили возобновить издание «Листка «Народной Воли».
У Тихомирова потемнело в глазах. Достал из кармана мятую газету.
— Так это. Это. Тоже дело рук Судейкина? — тыкал «Листком» в искаженное страхом лицо предателя.
— Да. Инспектор дал деньги. Все статьи он правил сам.
— Ужас. Какой ужас! — вышептал Тигрыч одними губами. — Ты ему сказал, что силы «Народной Воли» истощены?
Дегаев молча кивнул.
«Вот оно что! Теперь понятно, почему вдруг прервались переговоры с Николадзе. Надеяться не на что — они не возобновятся. Зачем говорить с поверженным противником? Ему надо просто диктовать условия. Как жаль, что никого не вытащили из тюрьмы.»
Больше в центре Парижа они не встречались: Лев боялся, что не совладает с собой и просто убьет негодяя, попадет в полицию. А выведал он у Дегаева еще не все.
Они бродили в окрестностях Морнэ, порой поднимались в гору, и Тихомиров думал: а не пойдет ли штабс-капитан на попятную? Да, он струсил, оказавшись вдали от своего покровителя. Конечно, он чувствовал, что товарищи по партии начинают его подозревать, и добром это не кончится.
А если это минутная слабость, и страх пройдет? К тому же, как выяснилось, Судейкин поручил штабс-капитану выманить Тигрыча из Франции на немецкую территорию, где идеолога «Народной Воли» должны были арестовать и доставить в Россию. Но жандарм мог сказать и так: не удастся выманить — тогда убить. Разве предатель все откроет?
Дегаеву нужен был лишь легкий толчок, чтобы сбросить Тихомирова с обрыва, схоронив вместе с ним тайну своей измены. Но и Тигрычу хватило бы такого же движения.
Теперь они шли, осторожно поглядывая друг на друга, зорко следя за каждым движением спутника, не приближаясь вплотную, но и не удаляясь слишком далеко. Главное — не допустить, чтобы кто-то очутился сзади, а еще лучше — держать собеседника в поле зрения.
В расщелинах начинала пробиваться яркая трава, и Лев узнал ее: это был душистый чобор, который он так любил рвать в детстве у себя дома. Тронул трепетными пальцами нежную зелень, на мгновение освобождаясь от напряжения. И тут же вздрогнул: Дегаев стоял за спиной.
— Этот мерзавец кругом обманул меня! — пустил фистулу штабс-капитан. — Государю так и не представил. Показал только Победоносцеву и фон Плеве. Уверен, Судейкин хочет сделать меня обыкновенным шпионом. Я. Я ему отомщу!
«Ясное дело: обыкновенным шпионом быть не желает. В необыкновенных мечтал состоять. Эх, столкнуть бы его, размозжить голову о камни. Вон они, рядом, внизу..»
Тигрыча трясло, точно в лихорадке. Ему стало страшно. Страшно, потому что он был совсем один. И нужно решать, искать выход. Нет надежных друзей, не на кого опереться. Но как же разнеживающе пахнет домом весенняя трава на чужих скалах! Почему, ну, почему нельзя просто жить? Ведь по такой же травке неслась к обрыву коляска с маленьким Сашей.
А что если это был какой-то знак — таинственный, еще невнятный для его блуждающего ума?
Нет, убивать иуду нельзя. Тогда Судейкин тотчас арестует всех, кто остался на свободе в России. Адреса и явки ему известны благодаря Дегаеву, главе нового Исполкома, «соломенного» — именно, именно! Вроде, есть комитет, да подставной, ненастоящий, из сена-соломы. А начнешь извещать товарищей, пройдет не один месяц. Слухи дойдут до полиции, и все одно — пересажают.