Итак, гранды во главе с Кромвелем свершили, казалось бы, невозможное — превзошли сами себя. Именем народа Англии они наконец сделали то, на чем так настаивали левеллеры и их приверженцы в армии: предали суду и казнили короля Карла I Стюарта. Однако с провозглашением Республики явно не спешили. Только актом парламента от 17 марта 1647 г. королевскую власть, как «ненужную, обременительную и опасную» для блага народа, объявили уничтоженной. 19 марта того же года упразднили палату лордов, ее дальнейшее существование было признано «для английского народа делом бесполезным и опасным», и только 19 мая провозгласили Англию «свободным государством общего блага», которое отныне будет управляться «представителями народа и парламента». Это был последний акт, на который еще был способен Кромвель — Робеспьер Английской революции. Примечательно, что слово «республика» и на этот раз было употреблено.
Возникает, однако, вопрос: почему решающей важности конституционный акт, объявлявший Англию только иносказательно Республикой, последовал с таким запозданием — спустя два месяца после отмены королевской власти? Разгадка здесь проста: Кромвель — главный режиссер этой эпической драмы — отнюдь не был республиканцем по убеждению. Для него, в его окружении, как он сам признавал, это была всего лишь «жестокая необходимость», акт, предпринятый с целью не выпустить развитие событий из своих рук. Хотя в публичных декларациях он назвал казнь короля актом, «который христиане в последующие времена будут вспоминать с гордостью, а тираны — взирать на него со страхом», однако в более интимных случаях признавал, что «король лишился головы не потому, что он был королем, равно как и лорды [96] казнены не потому, что они были лордами, а потому, что они не оправдали доверия». Нет поэтому ничего удивительного в том, что Республика 1649 года оказалась по сути монархией без короля. «Охвостье» Долгого парламента, опираясь на статус «избранности» народом, декларировало себя единственным и неделимым носителем верховной власти и, следовательно, Англию — республикой. В действительности же в стране установилась прикрытая парламентским убором олигархия «охвостья» и офицерской верхушки армии во главе с Кромвелем.
Достаточно заметить, что из 41 члена созданного «парламентом» Государственного совета 31 человек являлись одновременно членами «охвостья» при условии, что и в том, и в другом тон задавали гранды. В этом смысле характерно, что Декларация «охвостья», торжественно объявлявшая об учреждении Республики, не преминула напомнить, что неизменными остаются «основные законы» страны, т. е. сложившиеся в условиях феодально-монархического режима, что соответствовало стремлению Кромвеля к политическому устройству «Республики с элементами монархической власти». О том же, что монархическое начало было заложено в самом фундаменте этой Республики, наиболее наглядно свидетельствовали нерушимость системы лендлордизма, церковной десятины и политическое бесправие 9/10 английского народа, исключенных унаследованным от монархии избирательным цензом из состава «политической нации».
Однако вопреки своему очевидному консерватизму индепендентский режим был с самого начала далек от стабильности. Прежде всего он оказался в изоляции в международном плане: казнь короля потрясла коронованных правителей Европы, и они отшатнулись от «цареубийц», в Шотландии сын казненного короля Карл был тотчас же провозглашен королем Карлом II. Ирландия, где против Республики наряду с ирландскими кланами выступил маркиз Ормонд во главе армии протестантских колонистов, могла стать плацдармом для интервенции в Англию извне. Ключ к овладению политической ситуацией Кромвель определил безошибочно — подчинение Ирландии власти Республики. «Я предпочел бы скорее быть побежденным „кавалерами“, нежели шотландцами, я скорее предпочел бы быть побежденным шотландцами, чем ирландцами. И я думаю, что из всего перечисленного ирландские дела являются наиболее опасными». Указание на Ирландию как на главную опасность основывалось не только на аргументе политическом. Ирландский мятеж символизировал реальность угрозы контрреформации, что приводило в содрогание прежде всего те социальные слои, которые возвысились в результате раздробления монастырских владений в самой Англии. Но и этого мало. Первоочередное подавление ирландского мятежа диктовалось уже давно ожидавшимися конфискациями ирландских земель, под «залог» которых парламент одалживал деньги у дельцов Сити начиная с 1641 г. Ирландскими землями надеялись также вознаградить офицерскую верхушку и погасить задолженность рядовым армии.
96
Вскоре после Карла I были казнены захваченные в плен предводители роялистов во второй гражданской войне — герцог Гамильтон, граф Голланд, полковник Пойер, лорд Кейпл.