Между тем, как и следовало ожидать, офицерская ее верхушка резко воспротивилась этому плану. Уже через четыре дня после предложения Пекка 100 офицеров посетили Протектора с просьбой не давать согласия. Королевский титул, заявили они, «не нравится армии», он «является скандальным в глазах божьих людей». Флитвуд, Десборо и Ламберт грозили отставкой. Прайд в случае принятия Кромвелем королевского титула грозился его убить при первой возможности. В самом парламенте этим предложением возмущались республиканцы: «Неужели вы хотите сделать Лорда-Протектора величайшим в мире лицемером, посадив его на трон, отвергнутый господом?» И Кромвель не без колебаний и нелегкой внутренней борьбы ответил отказом.
Еще в речи 13 апреля 1657 г. Кромвель был на этот счет далеко не определенен, заявив: «Я не считаю, что эта вещь необходима», — и подчеркивал при этом, что не считает возможным высказать все соображения на этот счет.
Приблизительно в те же дни Уайтлок записал, что «Протектор в своих частных суждениях высказывает удовлетворение (предложением) принять… титул короля». Однако из-за настояний республиканцев, опасений мятежей и дезертирства значительной части армии его настроения изменились, и многие офицеры армии всячески угрожали ему в случае согласия. 8 мая последовал наконец решительный отказ: «Я убежден, что не могу возглавить правительство с титулом короля»; на все же другие пункты «Смиренной петиции» он ответил согласием.
Хотя Ламберт и его коллеги поплатились своими постами, но они сделали свое дело: Кромвель по-прежнему оставался в полной зависимости от расположения армии. 26 июня 1657 г. состоялось торжественное утверждение новой конституции. Хотя режим генерал-майоров был упразднен, власть Кромвеля не ослабла, он снова остался неограниченным правителем страны.
После принятия присяги спикер палаты облачил Протектора в опушенную горностаем пурпурную мантию, опоясал его мечом и вручил ему в руки скипетр и Библию. Очищенная от «недовольных» армия все еще сохраняла верность Протектору. Шпионская сеть во главе с Терло бдительно охраняла его жизнь. Его резиденция Уайтхолл по роскоши и блеску превзошла многие дворы европейских монархов. Звезда Протектора ярко сияла и за пределами Англии. В благодарность за военную помощь против Испании Франция предоставила Кромвелю право на Дюнкерк — порт на берегу Фландрии… А через год после блестящей победы солдат Кромвеля (под командованием Тюренна) над испанцами Дюнкерк и его внешний порт Мардик стали английскими владениями. Союза с Кромвелем напрасно добивался шведский король Карл-Густав, стремившийся превратить Балтийское море в «шведское озеро». Однако Кромвель предпочитал роль посредника между Швецией и Данией, добиваясь наиболее выгодных условий для английской торговли в этом районе.
Союз с Португалией (1654 г.) потенциально открыл для английской торговли обширный рынок ее колоний. Кромвель носился с планами изгнания голландцев из Нового Амстердама и французов из Канады, но прежде всего Кромвель заложил фундамент Великобритании, включив Шотландию и Ирландию в английскую политическую систему.
И тем не менее вопреки этим внешнеполитическим успехам Протекторат становился все менее популярным в английском народе. Испанская война подорвала заморскую торговлю. Множество ремесленников, и прежде всего занятых в производстве сукна, осталось без работы, крестьяне-копигольдеры были предоставлены неограниченной власти лендлордов. Ордонанс 1656 г. подтвердил отмену рыцарского держания и оставил по-прежнему копигольдеров в бесправном состоянии — держателей «на воле лорда» (что в новых условиях означало фактическую отмену даже тех непрочных «обычаев манора», которые эту волю прежде как-то связывали). Огораживателям были развязаны руки. Протекторат поощрял деятельность осушителей «Великой равнины болот», против которых в прошлом еще ополчался скромный сквайр Оливер Кромвель. Внесенный в парламент в 1656 г. билль «О мелиорации пустоши и предупреждении обезлюдения», преследовавший цель поставить процесс огораживаний под контроль государства, был отклонен, поскольку в нем было усмотрено «покушение на право собственности». Реформа права, которую Кромвель сам в прошлом неоднократно требовал, была предана забвению, как и требование отмены церковной десятины. Неудивительно, что Протекторат почти полностью лишился опоры за пределами армии, его финансовое положение стало критическим. Не веря больше в стабильность режима, Сити оставался глух к обращениям Протектора с просьбой о кредите. Государственный долг достиг по тому времени громадной суммы в 1,5 млн ф. ст.