Если же судить по его многочисленным ссылкам на источники, то помимо несомненного таланта драматизации событий своей биографии и умения представить их как иллюстрации общенациональных, общенародных проблем, помимо склонности к экзальтации и оборотам разговорной речи в них обращает на себя внимание разве что наличие ходовых в то время латинских изречений и дежурных библейских образов и притч.
Что же касается знания «элементов» английского общего и конституционного права, а также драматической истории Реформации, то это приобретено было Лильберном впоследствии самостоятельно, путем интенсивного домашнего чтения, благо королевские власти и вслед за ними поднявший против них восстание Долгий парламент обеспечивали ему для самообразования достаточно «свободного» времени, запрятывая его на долгие годы в тюрьмы [106].
По его признанию, даже на положении торгового ученика, в общем более привилегированном в сравнении с положением учеников ремесленных [107], он «располагал достаточным свободным временем… использовавшимся для чтения Библии, „Книги мучеников“ [108]… Лютера, Кальвина, Безы, Картрайта, Перкинса… и многих других подобных книг, которые приобретал на собственные деньги». С детства подготовленный к восприятию пуританской проповеди, Джон оказался в центре ее в Лондоне, в котором кипение страстей, ею вызываемое, захватывало все более широкие слои торгового и ремесленного люда, в том числе и пылкую среду ученичества. Никогда еще пуританские проповедники не собирали столь отзывчивую и массовую аудиторию. Пуританские памфлеты, частично печатавшиеся за рубежом и тайно ввозившиеся в Англию, покупались нарасхват [109].
Это были первые годы беспарламентского правления Карла I Стюарта, когда во главе английской церкви оказался архиепископ Лод, методами истинно драконовскими выкорчевывавший в ней пуританскую «ересь» и устанавливавший единообразие культа, который все больше приближался к католическому.
Стоит ли удивляться тому, что пылкий по натуре Лильберн не только зачитывался сочинениями пуританских проповедников, но и пожелал активно содействовать их распространению. В конце 1637 г. он был арестован по обвинению в печатании в Голландии, куда он в начале этого года выехал (под предлогом поиска занятий, поскольку его хозяин Томас Хьюсон закрывал свою контору), и переправке в Англию нескольких тысяч экземпляров сочинения доктора Баствика «Литания», содержавшего нападки на епископов. Суть этого сочинения хорошо передана в одной из содержавшихся в нем молитв: «От чумы и голода, от епископов, священников, дьяконов спаси нас, боже милосердный».
В качестве иллюстрации твердости духа юного пуританина Лильберна[110] и его изворотливости на допросе, достойной более зрелого борца, приведем отрывок из диалога между главным клерком королевского поверенного (прокурора) и Лильберном.
Вот как Лильберн рассказывает о первом после ареста допросе: «Клерк, производивший дознание… посадил меня перед собой и начал следующим образом:
— Мистер Лильберн, каково ваше христианское имя?
— Я ответил: Джон.
— Жили ли вы в Лондоне до того, как отправились в Голландию?
— Да, — ответил я.
— Где?
— Вблизи Лондонстоуна.
— А с кем вы проживали?
— С Томасом Хьюсоном.
— Чем он торгует?
— Сукном.
— Сколько времени вы служили у него?
— Около пяти лет.
— Каковы были причины вашего отъезда?
— Зная, что мой хозяин хочет оставить свое торговое дело, я часто напоминал ему, что я могу взять на себя ведение дел. Наконец он согласился со мной; затем я уехал домой, чтобы заручиться согласием родителей, после чего отправился в Голландию.
— Где вы жили в Голландии?
— В Роттердаме.
— И оттуда вы поехали в Амстердам?
— Да, я был в Амстердаме.
— Какие книги вы видели в Голландии?
— О, весьма много книг. В каждой книжной лавке можно было видеть большое количество книг.
107
Подобного рода торговые ученики никогда не забывали своего «благородного» происхождения и при всяком удобном случае об этом напоминали. Так, Джон Лильберн писал: «Я сын джентльмена, и мои друзья занимают видное положение в графстве, в котором они живут». Или: «Я второй сын джентльмена». Или: «Я происхожу из древнего и уважаемого рода».
108
Речь идет о сочинении Джона Фокса, опубликованном в 1533 г. и в среде пуритан ценившемся как своего рода вторая библия. Архиепископ Лод запретил его переиздание.
109
Приведем только два примера: наставление Бейли «Практика благочестия» («The Practice of Piety») между 1612 и 1636 гг. издавалась 36 раз. Точно так же и наставление Дента «Тропа простого человека в небеса» («The plaine mans path to Heaven») между 1601 и 1640 гг. выдержало 24 издания.
110
Когда впоследствии от изувеченного во время публичного бичевания Лильберна потребовали отречения от своих убеждений, он воскликнул: «До тех пор, пока епископы на основании законов страны и слова божия не укажут мне, в чем заключается моя вина, я никогда, пока я дышу, не подчинюсь и не отступлюсь».