Сохранилось много свидетельств, с какой неутомимостью Кромвель заботился о содержании своих войск. Вот одно из них — письмо, адресованное Оливеру Сент-Джону в Лондон: «Из всех людей я меньше всего желал бы беспокоить Вас по денежным делам, если бы тяжелое положение моих отрядов не побуждало меня к этому. Я теперь готов выступить против врага, который… осадил город (Гулль). Многие отряды лорда Манчестера прибывают ко мне в очень плохом и мятежном состоянии… Наличных средств совершенно недостаточно для их содержания. Мои отряды растут… Из 3 тыс. ф. ст., выделенных мне, я не могу получить часть, причитающуюся с графств Норфок и Гертфорд… Я прошу не для самого себя. Мои личные средства крайне незначительны, чтобы помочь моим солдатам. Мое имущество незначительно. Я надеюсь на господа. Я готов пожертвовать своей шкурой, так же как и мои солдаты. Положитесь на их терпение, но не злоупотребляйте им».
Получил ли Кромвель испрашиваемые деньги или нет, но в ближайшую неделю он выступил во главе 5000 кавалерии и пехоты для освобождения Ферфакса, осажденного в Гулле. Военный долг в его отрядах ценился превыше всего. О личном же мужестве Кромвеля красноречиво свидетельствует следующий эпизод в битве при Уинсби в октябре 1643 г. Кромвель командовал кавалерией; во время атаки под ним была убита лошадь, Кромвель упал, но быстро встал на ноги, однако падающая лошадь снова его повалила… Когда же он снова поднялся, ему подвели запасного коня, и он нашел в себе силы быстро вскочить в седло. Враг не выдержал атаки и бежал с поля боя.
Личное мужество Кромвеля, его убежденность в правоте дела парламента, постоянно именовавшегося в его речах «делом божьим», его отношение к солдатам как к «ратникам господа», воздавая им по заслугам, — все это заслужило ему огромную популярность во всей армии. Вот как о Кромвеле тех дней отзывался шотландец Бейли: «Человек этот — мудрая и деятельная голова, всеобщий любимец, как истово верующий и отважный. Зная его как известного индепендента, большинство солдат, любящих новые пути [87], поступают к нему на службу».
Однако политика Кромвеля, возглавившего в ходе гражданской войны индепендентское крыло в лагере парламента и стремившегося к скорой и убедительной военной победе над королем, встречала активное сопротивление со стороны пресвитериан, т. е. «умеренных», главным образом титулованных дворян и крупного купечества, которые не только не стремились к военной победе, но и откровенно страшились подобного исхода гражданской войны. Эту тенденцию в армии ярко воплощала и военная тактика графа Эссекса, неоднократно уклонявшегося от возможной победы над силами короля, равно как и нарочитая пассивность, которую проявлял главнокомандующий армией Восточной ассоциации граф Манчестер; в самом же парламенте ее выражала «партия» пресвитериан (которой принадлежало большинство в палате общин), предпочитавшая с самого начала гражданской войны переговоры с королем сражениям с ним.
Давно назревавший конфликт между пресвитерианами и индепендентами — главными выразителями указанных противоборствовавших военно-политических тенденций в армии и парламенте — прорвался наружу после битвы при Марстон-Муре (2 июля 1644 г.). Находившийся на левом фланге парламентской армии Кромвель со своей кавалерией должен был принять на себя натиск главной ударной силы короля — кавалерии принца Руперта. Но он не стал его дожидаться и начал атаку первым. С пением псалмов кавалерия Кромвеля двинулась сомкнутым строем вперед — двинулась вперед и кавалерия Руперта. Две лавины, сверкая мечами и пиками, сближались с нарастающей быстротой. Удар был бешеным. С изумлением Руперт обнаружил, что «парламентский сброд» не рассеялся перед ними, не побежал, как это бывало раньше, а лишь несколько подался назад. Раненный в шею Кромвель быстро перестроил ряды и повел их во вторую атаку, и прославленная кавалерия Руперта не выдержала — она повернула назад и бросилась наутек. Однако успех был пока частичным, так как кавалерия правого фланга парламентской армии была опрокинута, а пехота в центре едва держалась под натиском «белокафтанников» Ньюкасла.
Положение спас Кромвель, применивший фланговый маневр. Направив часть кавалерии для преследования Руперта, он с основным ее ядром ударил по оставшемуся без кавалерийского прикрытия флангу пехоты роялистов. Этот удар и решил исход битвы. «Кавалеры» побежали, бросив знамена и оружие. Победа парламента была полной. Из 18 тыс. роялистов 3 тыс. погибли, 1600 были взяты в плен, захвачено 10 знамен, 16 орудий и 6 тыс. мушкетов.
87
Под понятие «новые пути» современники Кромвеля подводили во всех областях жизни, и прежде всего в отправлении религиозного культа, нечто не традиционное, предписанное, а свободно творимое. Соединение этого понятия с индепендентством указывало на отказ от принудительного в национальном масштабе единообразия в церковных делах.