Итак, Кромвель снова предстал перед нами как политик-прагматик, как герой ситуации, разрешающий в каждом случае только назревшую задачу, прибегая к помощи «друзей», выбираемых в зависимости от того, каковы враги, угрожающие успеху дела, им отстаиваемого. Роялистская опасность теперь потребовала консолидации сил индепендентов и прежде всего восстановления доверия к грандам рядовых армии. Одним словом, поддержка левеллеров являлась теперь для грандов поистине жизненно важной. За нее, не задумываясь, и ухватился Кромвель. Заручившись восстановленным единством в армии, он выступил в парламенте инициатором принятия постановления о прекращении обращений к королю. Ему, столь недавно усматривавшему в соглашении с королем гарантию незыблемости «древней конституции», теперь ничто не мешало метать против него громы и молнии. «Карл, — заявил он, — столь великий лицемер и столь лживый человек, что доверять ему невозможно». Однако Кромвель и на этот раз еще счел необходимым публично выразить свою приверженность монархическому правлению. «Истинно, — заявил он, — мы декларировали, что нашей целью является монархия, и она остается до сих пор все той же, если только необходимость не принудит нас ее изменить».
В противовес тому, что палата общин не торопилась принять постановление о прекращении «обращений» к королю, она буквально в тот же день отвергла поступившее на ее рассмотрение «Народное соглашение» левеллеров, признав его «мятежным».
3 января палата общин после довольно жарких дебатов наконец проголосовала (114 — за, 92 — против) за предложение «О прекращении обращений» к Карлу I. И как сообщают присутствовавшие, наиболее веским аргументом в заключительной речи Кромвеля перед голосованием было движение его руки к мечу, пристегнутому к его боку. В тот же день Комитет обоих королевств был преобразован в Комитет безопасности. Вследствие того что двух членов этого комитета, пресвитериан Эссекса и Степлтона, уже не было в живых, а шотландцы были теперь по вполне понятным причинам из него исключены, Комитет безопасности, господствующие посты в котором занимали индепенденты во главе с Кромвелем, превратился в высший исполнительный орган власти в стране. В пользу этого комитета Армейский совет в январе 1648 года «сложил» свои полномочия и «самораспустился».
Когда вспыхнула вторая гражданская война, Совет офицеров принял на себя торжественное обязательство: «призвать короля к ответу за пролитую им кровь». Это означало уверенность в военной победе и политическую решимость поступить в духе требований левеллеров.
Вторая гражданская война имела свою специфику: наряду с локальными очагами роялистских мятежей на западе и юго-востоке Англии она включала военную интервенцию в Англию шотландской армии, целью которой было восстановление Карла I на английском престоле. Если роялистские восстания на юго-западе были относительно легко и быстро подавлены Кромвелем, то военное столкновение с Шотландией не обещало легких побед. В начале июля шотландская армия под командованием герцога Гамильтона вторглась в пределы Англии. Однако численность этой армии оказалась наполовину меньше в сравнении с той, которая воевала на стороне парламента в первой гражданской войне. Эта армия не имела таких опытных военачальников, как Ливен и Лесли. К тому же она была наспех набрана, плохо обучена и еще хуже снаряжена. Наконец, отсутствие в ней короля (он в те дни находился в заключении в замке Карисбрук на острове Уайт), с одной стороны, и неоправдавшиеся расчеты на массовую поддержку ее похода английскими пресвитерианами (этому помимо всего прочего помешало подозрительное отношение последних к намерениям шотландцев после победы) — с другой, не очень вдохновляли эту армию на самоотверженность.
Переход сил Кромвеля с юго-запада на север страны был по тем временам быстрым. За 27 дней они преодолели 260 миль. 12 августа они соединились с войсками парламента на севере, уже сражавшимися с шотландцами. Всего под началом Кромвеля оказалось 8500 человек, т. е. немного более одной трети численности войск Гамильтона. И тем не менее Кромвель решил вступить в генеральное сражение немедленно, поскольку их дальнейшее продвижение в глубь Англии могло только активизировать все еще тлевшие очаги роялистского мятежа или зажечь новые. Сражение состоялось 17 августа близ Престона. К этому времени шотландские войска настолько растянулись, что оказались разделенными на три обособленные друг от друга части. К тому же их разведывательная служба была столь плохо поставлена, что Гамильтон даже не подозревал о приближении Кромвеля. Когда же последний, прикрываясь густым предрассветным туманом, с марша атаковал пехоту Гамильтона, тот, оставив арьергард для защиты Престона, поспешил с основными силами вдогонку своей кавалерии, далеко ушедшей вперед. Началось преследование кромвелевскими «железнобокими» плохо дисциплинированных и увязавших в грязи шотландских пехотинцев.