Как известно, еще в ходе военных действий против Наполеона (определенно с 1815 г.) Толь начал работать над историческим трудом, своего рода журналом военных действий. Примерно в 1816 г., когда Александр I поручил А.-А. Жомини заняться историей Наполеоновских войн, Толь передал ему все разработанные уже материалы по 1812 г. В качестве переводчика и интерпретатора к нему был прикомандирован служивший под начальством Толя в 1812 г. квартирмейстерский офицер Д. П. Бутурлин. Позже, в 1817 г., в связи с отъездом Жомини из России, за историю Наполеоновских войн снова взялся Толь. Картографический материал для его труда готовил А. И. Хатов, начальник 1-го отделения канцелярии генерал-квартирмейстерской части, который, вполне понятно, ориентировался на указания и материалы Толя[309].
В 1822 г. в «Отечественных записках» было опубликовано «Описание сражения при селе Бородине…» Толя[310], а в 1839 г. вышло отдельной книгой на русском, французском и немецком языках. Изменил ли Толь, и насколько, свой первоначальный взгляд на действия противника при Бородине? Еще в 1815 г., только начав работу над трудом, Толь обратился в Коллегию иностранных дел с просьбой предоставить ему документы наполеоновского командования, захваченные у отступавших французов. Документы он не получил, так как оказалось, что они находятся у А. А. Аракчеева. Поэтому Толю ничего не оставалось, как воспользоваться уже опубликованными на Западе работами Лабома, Водонкура и, конечно же, 18-м бюллетенем. Однако это обращение к материалам неприятельской стороны нисколько, по замыслу автора, не должно было повлиять на главную цель работы, которая заключалась в том, чтобы выставить действия русского командования, а значит, и самого Толя, в наиболее благоприятном свете. Хотя автор в работе 1822 г. и конкретизировал действия отдельных соединений Великой армии, но делал этот так, чтобы не поставить под сомнение основной тезис своей работы, а скорее наоборот, чтобы подтвердить его. Главной целью Шевардинского редута, писал он, было «открыть настоящее направление неприятельских сил» и «главное намерение императора Наполеона»[311]. Численность русских войск Толь определяет в 112 тыс. и 640 орудий, а французских – в 185 тыс. и более чем в 1 тыс. орудий. Неприятель, выходя к «флешам» утром 26 августа, якобы неоднократно «прогонялся» в лес, что дало в дальнейшем возможность ряду авторов сделать из этого «парочку отбитых атак». «Флеши», как можно было понять из текста, были окончательно захвачены французами после ранения Багратиона около или даже после полудня. Знаменитая же атака батареи Раевского силами Морана и контратака А. П. Ермолова состоялись еще до ранения Багратиона и взятия укреплений левого фланга. «Около двух часов пополудни» неприятель вновь попытался захватить Курган, кавалерия Нансути и Латур-Мобура атаковала пехоту, возле него стоявшую, но была отбита. После чего неприятель «потянулся» на левое крыло русских, но здесь его действия были остановлены удачным рейдом Уварова. Только спустя какое-то время неприятель вновь атаковал Курганную высоту и, двинув вперед Молодую гвардию, смог овладеть ею, но оказался не в состоянии двинуться вперед. Около 6 вечера удачные действия нашей артиллерии заставили умолкнуть батареи неприятеля по всей линии. Около 9 вечера французы попытались было овладеть д. Семеновское, но были вытеснены оттуда лейб-гвардии Финляндским полком, который якобы «удержал оную за собою»! Потери Великой армии Толь исчислял в 9 убитых и 30 раненых генералов, более 1,5 тыс. убитых офицеров и до 50 тыс. рядовых. Было захвачено 10 пушек. Русские же потери составили 25 тыс. убитыми и ранеными, около 800 офицеров и 13 генералов. Русские потеряли 13 орудий. Причины последующего ухода с поля боя и сдачи Москвы Толь объяснял тем, что якобы так и было задумано русским командованием с самого начала. Само же сражение имело целью «ослабить неприятеля, затем заманить его в Москву», где и «приготовить ему неизбежную гибель»[312].
309
312
Там же. С. 320–321, 326, 328–330. На рукописи Сен-При, начальника штаба Багратиона, Толь, препровождая ее Михайловскому-Данилевскому, указал, что из числа русских войск, не принимавших участия в бою, оставалось только 2 полка гвардии и 6 батальонов егерей, в то время как у французов вся гвардия силой в 30 тыс. не была введена в дело (