Петрикэ и Мирча примчались одним духом.
— Что такое? Что случилось?
— Сторожевой пост номер один рапортует о поимке подозрительного субъекта. Топ доставит его сюда.
— Фью-у! — присвистнул Петрикэ, хлопнув себя ладонью по лбу. — Вот здорово! Не успели хорошенько развернуться, как уже начинаются приключения…
— И правда, здорово! — обрадовался Санду. Но спохватился, сообразив, что момент требует большей серьёзности. — Ничего хорошего тут нет, Петрикэ! У каждого из нас свои дела, и вдруг — извольте радоваться — незваный гость отрывает нас. Здорово было бы, если бы спокойно работали. А тут ни с того ни с сего сигналы, донесения, приказы, беготня…
— «Сигналы, донесения, приказы, беготня»! — передразнил его Петрикэ. — Да это и есть жизнь, Санду! Капитана Немо опасности подстерегали на каждом шагу…
— Что ты мне всё тычешь капитана Немо?.. А сам даже не читал эту книгу.
— Ну и что же? Если хочешь знать, сегодня же вечером начну. Не ты ли сам мне рассказывал? Помнишь…
Договорить он не успел. Под охраной Топа вошёл «подозрительный субъект». На вид ему было лет шесть — семь, ничего примечательного в нём не было, если не считать двух больших заплат на широких штанах, которые были бы впору двум таким мальчикам. Шмыгая носом, он робко переступил порог и испуганными глазами смотрел то на спокойное лицо Санду, то на уморительную в своей суровости мордочку Петрикэ, то на Топа, который только и ждал малейшего проявления неповиновения, чтобы ухватить его зубами за штаны.
— Кто это?.. — шепнул на ухо Петрикэ Мирча.
— Понятия не имею. Наверно, тот самый субъект…
— Подозрительный?
— Да что-то не очень. — Подойдя к Санду, Петрикэ шёпотом спросил: — Это он?
Санду кивнул головой.
— Что мы с ним будем делать? — недоумевал Петрикэ.
— То же, что обычно! — ответил Санду.
Значит, нужно будет допросить. А допрос производится установленным порядком. Следовательно, необходим переводчик: ведь пленные всегда чужестранцы. И только переводчик может знать их язык. Ясно!
— Капитан первого ранга Петрикэ, приступай к допросу, — сказал Санду. Затем, сделав знак Мирче, добавил: — Ты, капитан, будешь переводить.
Петрикэ сел на скамейку и, сдвинув на затылок берет, сказал:
— Капитан, спроси, как его зовут.
— Как тебя зовут? — «перевёл» Мирча «подозрительному субъекту».
— Раду, — ответил тот, шмыгая носом.
— Он говорит, что его зовут Раду, — перевёл Мирча.
— Н-да, н-да… — промямлил Петрикэ. — К какому роду войск принадлежит?
— К какому роду войск принадлежишь? — спросил переводчик.
«Подозрительный субъект» испуганно вздрогнул:
— Чего?
— Он говорит «чего», — перевёл Мирча.
— Спроси ещё раз! — строго приказал Петрикэ.
— Ты пехотинец, лётчик или моряк?
— Как?
— Ну, как ты передвигаешься? Пешком? На самолёте? На корабле?
— Кто, я?
— Ну да, ты!
«Субъект» подумал и ответил:
— Пешком хожу…
— Пехотинец! — перевёл капитан и облегчённо вздохнул.
— А когда я был у дедушки, я и на коне ездил. Дедушка меня подсаживал к себе на седло…
— Он и кавалерист! — пояснил Мирча.
— Чего тебе тут нужно? Тебя кто-нибудь послал? — спросил Петрикэ.
— Нет, я…
— Молчи! — крикнул Мирча. — Отвечай, когда я тебе переведу. Ты же не знаешь по-нашему… Теперь отвечай: что тебе здесь нужно? Тебя кто-нибудь послал?
— Нет!
— Тогда рассказывай, как ты попал сюда.
— Мы уже были здесь! И вчера… и позавчера…
— Кто это «мы»? Ага, значит, вас много?
— Да. Играли мы здесь. А сейчас один мальчик крикнул: чего, мол, вам тут надо, всё и побежали. Только я не бежал. Меня поймали и привели сюда.
— Разве вы не знали, что это место не для игр? — спросил Петрикэ, хотя и сам был убеждён, что мальчик не мог это знать.
— Нет!
— Очень плохо! А теперь знайте, и чтоб больше вы нам тут не попадались! Понял?
— А где же нам играть? Тут так хорошо…
Санду, не проронивший за всё это время ни слова, задумчиво сказал:
— И правда. Не на улице же им играть! Там то и дело машины ездят. А эти пострелята не умеют беречься!
— Пускай тогда дома сидят! — заметил Мирча.
— А мама на фабрике. Как уйдёт, запирает дом. А дома скучно… Прежде с нами ребята в «школу» играли… Только у нас ни ранцев не было, ничего не было. Мы рисовали домики на песке. Один раз я нарисовал аиста!
— Велика важность — аист! — передразнил его Петрикэ, забывая, что он — капитан первого ранга и что непозволительно высказывать своё мнение в присутствии пленного.