На упреки врагов, которые насмехались над ничтожностью его дела, Лютер отвечал: "Кто знает, не Бог ли призвал меня; не боятся ли того, что, презирая меня, они презирают Самого Бога? Моисей был один при выходе из Египта; Илия был один в царстве Ахава; Исаия был один в Иерусалиме; Иезекия был один в Вавилоне.... Бог никогда не призывал в пророки первосвященника или какое-нибудь другое важное лицо, но обыкновенно Он избирал незаметных, простых людей; а однажды даже и пастуха Амоса. В каждом поколении находились праведники, которые, рискуя своей жизнью, обличали великих мира сего, царей, князей, священников и ученых.... Я не утверждаю, что я пророк, но говорю, что знати следует иметь страх, потому что я один, а их много. Я уверен в том, что Господь говорит моими устами, а не их".
Однако окончательное отделение от церкви далось Лютеру не без ужасной внутренней борьбы. В то время он писал: "С каждым днем я чувствую, как трудно отбросить от себя то, что было привито нам с детства. Хотя Священное Писание и поддерживает меня, но сколько страданий я перенес, прежде чем убедился в том, что я прав в своем решении выступить против папы как антихриста! Какие тревоги охватывали меня! Как часто я с горечью задавал себе один и тот же вопрос, который и паписты ставили передо мной: "Разве только ты один такой мудрый, а все остальные ошибаются? А что будет, если окажется, что ты сам заблуждался и соблазнил своим учением множество душ, которые навеки погибнут?" Я боролся сам с собой и с сатаной, пока наконец Христос Своим непогрешимым Словом не укрепил мое сердце против всех этих сомнений".
Папа угрожал Лютеру отлучением от церкви, если он не отречется, и теперь исполнил свою угрозу. Новая булла, объявляющая об окончательном изгнании реформатора из римской церкви, подвергала всем мыслимым проклятиям и Лютера, и тех, кто примет его учение. Теперь только началась великая борьба.
Борьба - это удел всех, кому Бог поручает проповедовать истины, важные для определенного времени. Во дни Лютера проповедовалась истина особой важности для его времени, а в наши дни проповедуется истина, важная для церкви нашего времени. Тот, по Чьей воле все происходит, предлагает людям различные обстоятельства и возлагает на них обязанности, отвечающие времени и условиям, в которых они живут. Будь они в состоянии оценить посланный им свет, тогда они получили бы более глубокое познание истины. Но большинство людей в наши дни стремятся познать истину не более, чем паписты, которые боролись с Лютером. И в наши дни, как и в прежние века, предпочтение отдают учениям и традициям, созданным человеком, а не Слову Божьему. Пусть те, кто проповедует истину в настоящее время, не ждут, что она будет принята с большей готовностью, чем во дни реформаторов. Великая борьба между истиной и заблуждением, между Христом и сатаной будет все усиливаться до конца истории нашего мира.
Иисус сказал Своим ученикам: "Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир. Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое Слово соблюдали, будут соблюдать и ваше" (Ин. 15:19-20). Кроме того, наш Господь ясно говорит: "Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо. Ибо так поступали со лжепророками отцы их" (Лк. 6:26). Дух современного мира противоречит духу Христа точно так же, как в прежние времена, и проповедующие истинное Слово Божье встречают сейчас не больше понимания, чем их предшественники. Формы борьбы против истины могут перемениться, враждебность может быть не такой явной и откровенной, но ненависть к истине продолжает существовать, она не исчезнет до конца времен.
Глава 8
Лютер перед сеймом
На престол Германии взошел император Карл V, и посланники Рима поспешили принести ему свои поздравления и заодно сразу же настроить его против Реформации. Но курфюрст Саксонский, которому Карл У был во многом обязан своим восшествием на престол, просил его не предпринимать никаких мер против Лютера прежде, чем тот не будет выслушан. Это поставило императора в затруднительное положение. Удовлетворить папистов мог только смертный приговор реформатору. А курфюрст не раз решительно требовал, чтобы "доктор Лютер, снабженный предварительно охранной грамотой, выступил бы перед осведомленными, благочестивыми и беспристрастными судьями, так как ни его императорское величие и никто другой не опровергли сочинений Лютера".
Теперь внимание всех было обращено на предстоящий сейм германских княжеств в Вормсе, вскоре после вступления Карла на престол. Это общегосударственное собрание должно было разрешить важнейшие политические вопросы, там германским князьям впервые предстояло встретиться с юным монархом. На государственный сейм со всех концов империи прибыли светские и духовные сановники. В Вормсе собрались вельможи, гордящиеся своими наследственными привилегиями и высоким происхождением; представители духовенства, кичащиеся своим положением и властью; придворные рыцари в сопровождении вооруженных вассалов; послы далеких стран. Несмотря на многообразие задач, стоящих перед сеймом, самый глубочайший интерес этого огромного собрания вызывал саксонский реформатор.
Курфюрст, заранее уведомленный Карлом о необходимости прибыть на сейм вместе с Лютером, обещал тому свое покровительство и гарантировал возможность открытых обсуждений с компетентными лицами всех спорных вопросов. Лютер с нетерпением ожидал дня, когда он предстанет перед императором. Здоровье его в то время пошатнулось, но он писал курфюрсту: "Если даже я не смогу прибыть туда здоровым, то попрошу доставить меня больным. Ибо если император приглашает меня, то я не сомневаюсь в том, что это воля Господня. Но если они применят насилие, - а этого можно ожидать (так как меня вызывают туда не для того, чтобы принимать мои наставления), - то я отдаю все в руки Божьи. Тот, Кто сохранил трех отроков в пламени печи, существует. Если Он не избавит меня, значит, моя жизнь не имеет смысла. Позаботимся только о том, чтобы Евангелие не было отдано на посмешище нечестивым, и будем готовы пролить кровь, защищая его. Разве я могу решить, что полезнее для спасения людей - моя жизнь или смерть?.. Вы можете ожидать от меня всего... но только не бегства и отречения. Бежать я не могу, а отречься - тем более".