Имея цель выявить яблоко раздора между Европой и «нами», Данилевский несколько стилизует сложность и многосоставность второй части вопроса. Между тем, расширившись на Восток, Россия перестала быть этнокультурной «единицей», отчего обширные территории для многих из «нас» так и не стали Отечеством. Русский «плавильный котёл» оказался полон этносоставляющими мало способными к ассимиляции, что нарушило единство культурно-исторического типа. Племенная несопоставимость, привнесённая культурно-неисторической данностью, рождая взаимопротестность внутри «нас», уподобилась горящим дровам, на которых бурлит котёл, исторгающий из себя «варево» всяческих бед. Обратим внимание, что в лоне германо-романской цивилизации народы формировались по иным принципам.
Племена Центральной Европы, взяв у Древнего Рима наиболее пригодное для социального и государственного устройства, а у Византии духовную культуру, обтёсывались долго, исторически единовременно, совместно и, что важно, в пограничном контакте друг с другом. При единой исторической жизни это не могло не привести к многоступенным политическим и экономическим договорам, культурным диалогам и смягчающим социальную жизнь бытовым соглашениям. В то время как Московская Русь, и без того отгороженная от состоявшейся к тому времени европейской цивилизации лесами и труднопроходимыми болотами, взвалила на себя бремя «степно-таёжного человечества», от которого едва ли не сразу стала прогибаться. Но, не желая и не в состоянии уже оставить без государственного внимания всё более приживляющийся к социальному телу огромный «кус земли», Страна вынужденно эволюционировала в русле новых растущих в числе и в ряде отношений неудобных для неё этнокультурных составляющих.
Правильнее сказать – тех из них, которые заявляли о себе наиболее настойчиво. Именно эти «составляющие» реализовались в Великой Эвольвенте. Растянувшись на столетия, себя обозначила обратная ассимиляция. Поначалу неспешная и неощутимая, а в сложившихся исторических обстоятельствах естественная, туземная пассионарность и в последующие времена не была слишком навязчивой. Так происходило всегда, когда орудием истории были не личности, а именно обстоятельства.
После Куликовской битвы, потерпев ряд военных поражений [15] и неудач в племенном устроении, остатки бывшей Белой и Золотой Орды затаились, разрозненно существуя под началом ни на что особо не претендовавших местных ханов и мурз. Живя в племенных усобицах, духовной и религиозной разобщённости, конно-степное бытие обречено было на историческое вымирание, ибо не соответствовало требованиям новой исторической формации, проводником которой служила быстро усиливавшаяся Русь. Тем не менее, вступая в родство с московитами, заговорив на русском языке, переняв часть традиций и обычаев, приняв православие и как будто ассимилируясь, «белое», «серое», «золотое» и прочее кочевье застыло в ожидании исторического случая настоять на себе. Этим гипотетическим случаем могло стать ослабление европейской части метрополии. Так оно и случилось.
Прогрессирующее ослабление России было вызвано рядом отнюдь не взаимообусловленных исторических обстоятельств, из которых выделю следующие:
1) Тирания Ивана IV, сопровождавшаяся уничтожением элитного сословия Руси.
2) Духовный раскол Страны в середине XVII в.
3) Внешние и внутренние войны России XVIII в.
«Окончательное» идеологическое и политическое размежевание Европы и России на Запад и Восток, произошедшее на рубеже XVIII и XIX вв., подвело итог многовековому духовному и политическому противостоянию сторон. Положение дел усугубило незнание собственного народа и недоверие к нему со стороны «высших эшелонов» российской власти. Но обо всём по порядку.
Усилению Московского царства со времён княжения Василия II (1425–1462) и Ивана III (1462–1505) сопутствовало укрепление политического сознания русской знати, которая, входя во власть, теснила политическую «ось» Кесаря. Это пугало весьма умного и талантливого, но мнительного Ивана IV, стремившегося к централизации правления посредством абсолютизации личной власти. Расширение жизненного пространства Руси тоже имело свои особенности.