Не говоря ни слова, Виктор отобрал у Джейса недопитый бокал и опустошил его одним махом. Джейс промолчал в ответ, смутно, но примерно понимая дискомфорт приятеля, и при первой же возможности приобрел новую порцию напитка у проходящего мимо официанта.
Спустя какое-то время де Блан подошла к ним, и от Виктора не скрылось, как оценивающе и одобряюще скользил по ее фигурке взгляд Джейса. На ней был по обыкновению черный закрытый, прилегающий к телу, костюм, закрывающий торс аж до середины шеи, с струящимися фалдами, только более торжественного фасона.
Она была привлекательна несмотря на свои невыраженные формы, и Виктор был готов поспорить, она прекрасно знала, как выигрышно смотрелись ее длинные ноги в подобном наряде.
Виктор сам удивился своим мыслям, и списал это на действие того самого напитка.
Где-то позади де Блан промелькнул Лео, едва равнодушно кивнувший Виктору. Они не общались с поры обучения. Когда он связывался с Лео – всего два раза, – тот отвечал, что не имеет никаких сведений.
Знал ли Лео о том, что Алекс жива, что она все это время была где-то рядом?
В ту неделю, что де Блан провела в госпитале Академии, Лео тайком пробирался в ее палату, причем в кратковременные отсутствия Виктора.
Виктор это понял лишь потому, что несколько раз за тот период на прикроватном столике появлялся букет цветов. Виктор сделать что-то подобное бы даже не догадался.
Вынырнув из омута воспоминаний, он вернулся в ослепляющую яркость зала, ярмарки тщеславия.
Он здесь точно не к месту со своим костылем и кислой рожей.
– Как вам торжество? – с улыбкой прищурилась де Блан, беря с подноса робота-лакея два бокала и подавая один из них Виктору. – Душка Хеймердингер даже не догадывается, какой цирк каждый раз устраивают из его дня рождения.
Джейс явно не ожидал подобной формулировки ракурса происходящего, он готовился отвечать деликатно и подобающе. Виктор же насупился, уставившись в бокал, размышляя, подала ли она бокал ему, а не Джейсу, если бы у Джейса бокала не было.
– Если ходить на это мероприятие трезвыми, то очень быстро начинаешь понимать, кто лизоблюд, кто хам, кто развратник, а кто…
Де Блан говорила еще что-то, но Виктор не особенно вслушивался в слова – он вслушивался в голос. Нет, он определенно пьян, и нужно уходить.
– Джейс Талис, какая встреча! – заголосил кто-то, уже уводящий виновато улыбающегося ученого, и тот с легкостью покинул глядящих ему вслед де Блан и Виктора.
Джейс был не дурак. Он понял, что им нужно поговорить наедине. Впрочем, ему самому было куда интереснее провести время в обществе красавицы-Консула Мэл Медарда.
В зале было шумно, и Виктор лишь изредка перебрасывался с Алекс пустыми фразами, неосознанно делая глоток за глотком из сжимаемого в руке бокала. На начале официальной речи декана Виктор скомканно объяснил, что ему нужно идти… Он так и не понял, что ему ответила де Блан, он вообще плохо соображал, и вместо того, чтобы отправиться восвояси, он вышел на площадку балкона, надолго задержавшись, любуясь на дивный вид.
Закатное солнце раскрашивала башни и шпили, крыши и купола построек Пилтовера в лиловый, пурпурный, тыквенный цвета… Виктор редко видел город в красках, он почти всю жизнь провел либо в трущобах Заура, либо в лаборатории и библиотеке. Он и не знал, что такие картинки бывают не только на полотнах художников.
Сколько он стоял и смотрел в горизонт, он не ведал, но когда позади него, совсем близко, прозвучал знакомый голос, солнечный диск уже давно спрятался за крышами и сгорел в ночной дымке.
– Только так начинаешь понимать, почему местная тусовка готова отдать душу за квартиру с балконом, – с улыбкой произнесла де Блан.
Она читала его мысли… Почему он не удивляется?
Женщина сделала пару осторожных шагов к краю и последовала примеру Виктора, облокотившись на перила, вставая справа на расстоянии вытянутой руки.
Она, быть может, и подошла бы ближе, так, чтобы если пошевелиться, можно задеть друг друга плечом, но она не сделала этого… Виктор держал дистанцию. Это было заметно невооруженным глазом.
– Ты изменилась, – вдруг произнес он.
Теплый ветер колыхал пряди его волос на лбу и висках, губы были сложены в грустную улыбку. Он не сразу обратил на нее взор янтарных глаз.
– Да, – вздохнула она, и добавила: – И ты тоже.
– Да, – повторил за ней Виктор с той же задумчивой миной.
– Эта работа отнимает у тебя слишком много сил.
– Дело не в работе, – он покачал головой. – Ты же знаешь…
Знает ли? Он по-привычке сказал так, он очень давно не произносил эту фразу, некогда ставшей частым ответом.
Раньше она понимала его с полуслова. Понимает ли сейчас?
– Мне не хватало тебя, – сказала Алекс, и сердце провалилось куда-то в желудок.
Виктор на мгновение закрыл глаза.
– Не лги, – отозвался он. – Если бы это было так, ты бы связалась со мной. Ты бы не молчала все эти годы. Ты бы ответила мне…
Он прервался и зажмурился, прогоняя непрошенные эмоции, неразделимый клубок противоречий, вопросов, боли и смирения. Алекс смотрела на Виктора не отрываясь, до тех пор, пока он не повернул голову в ее сторону.
– Я писал тебе. Я искал тебя. Я даже не знал, жива ли ты!
Де Блан в недоумении приоткрыла рот.
– Я написал тебе столько писем, сколько не вместит библиотека Академии! Почему ты ни разу мне не ответила?!
– Я не знала… – растерянно и совершенно несвойственным ей тоном выдавила Алекс.
– Как это ты не знала?! Как это возможно?!
Молодая женщина резко развернулась и прислонилась спиной к ограждению балкона, вдыхая и выдыхая воздух, закрывая красивое лицо одной рукой.
Из-под блестящей атласной шкурки циничной суки проступала та часть его Алекс, давно похороненной в воспоминаниях.
Она не притворялась, она не лгала…
– Писал? Куда писал? Почему…
– На адрес твоего семейного особняка. Мне сказали тогда, что тебя отправили туда, и… А все, что я сумел узнать, когда пытался навестить тебя, что визиты категорически исключены. Я даже не знаю, что на самом деле тогда с тобой произошло!
Де Блан смотрела в направлении балконных дверей, ведущих в зал, за которыми вовсю продолжалось празднование. На одинокой площадке, на удивление, никто за все время им не помешал… Только потом Виктор узнал, что Алекс заперла снаружи дверь садовой лейкой с длинным носом.
– Я расскажу, если захочешь. Все, что ты хочешь знать. Я понятия не имела, что ты меня искал, прошу, поверь мне. Несколько лет я, и правда, была овощем, выпавшим из реальности, но потом… Я восстанавливала силы. Я не была готова вернуться. Мне нужно было время.
Звучало так странно… Допустим, ее родня противилась любой внешней коммуникации Алекс с внешним миром, допустим, она, действительно, долго была больна…
– Я хотела вернуться живой, сильной. Я хотела вернуться собой, а не тем промежуточным нечто, с механическим сердцем и сифоном вместо кишок. Ты же знаешь, мне очень сложно признавать слабость.
Он знал.
Он знал!
Объятия получились какие-то скомканные и нелепые, и они оба подались навстречу друг другу, а потом замешкались… В итоге Виктор задел локтем и уронил на пол костыль, а де Блан, уткнулась носом ему в висок, щекоча дыханием щеку, прижимая его к себе за острые плечи.
========== 10 ==========
Странных ситуаций и разговоров с объятиями больше не было. Да и в них не было нужды – работа двух молодых ученых и куратора кипела, на сердечные дела времени просто не оставалось.
Виктор упивался разработкой, Джейс активно продвигал их проекты в массы своим образом и харизмой, а профессор де Блан представляла их от лица Академии.
Перспективный исследователь и бунтарь, Золотой Мальчик Пилтовера… Джейс Талис был героем газет, его портреты висели на каждом углу, как символ прогрессивного будущего столицы – за последние полгода по технологиям Хекстека было запущена масса систем производственного уровня, которые уже прошли испытания и аккредитацию, в том числе, Хекс-врата, сделавшие возможными высокоскоростные путешествия в пространстве на дальние расстояния.