– Ворота грубо взломаны, – заметил Гектор Борщов. – Ваш случайный свидетель – вор-взломщик?
– Студент, сын замглавы Роскомнадзора, ехал на велосипеде на реку. Его насторожили птицы, воронье, кружившее над участком. Он перелез через забор. Ворота мы сами взломали, когда сюда прибыли. И кстати, до правительственной трассы здесь пятнадцать километров.
– Не пререкаться, вся прилегающая к трассе территория отрабатывается на предмет национальной безопасности, – полковник Гектор Борщов и его осадил. – Мы с коллегой из пресс-службы сейчас пройдем на участок и сами посмотрим и оценим.
– Проходите, но встаньте здесь. Ближе нельзя пока. – Эксперт-криминалист повернулся и повел их к дому. Остановился на углу.
– Катя, вы держитесь за мной, ладно? Тут что-то действительно непонятное, – шепнул Гектор Кате.
Словно и не было всех тех долгих месяцев после того, как они виделись последний раз. Как будто они расстались только вчера…
Катя кивнула. Она растеряла все слова. Все случилось так внезапно…
Яркий огненный торнадо ворвался в летний августовский день, в ее новую жизнь…
С усилием она заставила себя сконцентрироваться на том, что открылось ее взору – на удалении стол, покрытый бумажной рваной скатертью. На нем посуда, опрокинутая бутылка вина, бокал, чайная чашка, чайник. Садовые кресла валяются в траве. Маленькая заводь и декоративный горбатый мост. Вокруг пышный цветник, клумбы, розарий. Липы, голубые ели, туи…
Пятна на траве – одни солнечные, светлые, другие – черные. Мертвые вороны, птичьи трупы. Их много. Птицы валяются и на траве, и на декоративном горбатом мосту, и на садовой дорожке.
Чуть поодаль от стола рядом с опрокинутым креслом лежит в траве тело.
И отсюда, от угла дома, его рассмотреть невозможно.
– Студент, что забрался через забор на участок, перепугался так, что даже в полицию сначала не позвонил, ринулся на папину дачу, сел в машину и помчался в частную клинику в Одинцово – сдавать тесты и анализы крови. Только оттуда уже позвонил в полицию. Я с ним потом говорил коротко – он мне кричит, как безумный: это, мол, вирус мутировал, новый смертоносный штамм объявился, – устало доложил эксперт-криминалист. – Вбил себе это в голову парень. До сих пор в клинике на обследовании. Сейчас народ психованный стал, истерит. Но я, когда прибыл, решил сначала вызвать из экспертного управления нашу новую службу биологической защиты, чтобы они отработали все и взяли образцы и анализы на предмет обнаружения неизвестных вирусов и патогенов. Без этого осмотр места и трупа мы производить пока не будем. Надо ждать. Они сейчас уже приедут, звонили мне.
– А что вас встревожило, помимо дохлых ворон? – спросил Гектор Борщов.
– Вид и состояние тела. У женщины я визуально не нашел никаких внешних ран или повреждений. Но на траве и в почве полно крови. И труп весь в ней, засохшей. Погибшая быстро истекла кровью, причем та выступала из ее пор через кожу. У мертвых ворон окровавленные клювы. Да, они всю ее расклевали за дни, пока тело лежало в саду. Однако у некоторых птиц кровь, как я увидел, выступала из глаз… При таких обстоятельствах мы не можем начать осмотр тела и места без отработки противоэпидемиологическим подразделением.
– Грамотно поступили, осмотрительно, – похвалил его Гектор Борщов. – Но, может быть, это не мутация вируса, а яд. Отравление.
– Яд? – Эксперт-криминалист глянул на него, словно и его только что самого осенило.
– Вы в дом покойной не заходили?
– Пока нет.
– Какие-то личные вещи ее обнаружены в саду?
– Шаль, шлепанцы, ее мобильный валялся в траве – я его попробовал включить. Он в нерабочем состоянии, возможно, влага, роса ночная тому причиной. Картина такая – она чаевничала в саду одна, выпивала и внезапно умерла.
– Ворота были заперты?
– Изнутри. И калитка садовая. А дверь дома открыта.
– А почему вы один здесь?
– У нас треть сотрудников в самоизоляции сидит, а треть болеет. Привитые все. Умерших, к счастью, нет. Все, кто есть сейчас в дежурной оперативной группе, здесь. Начальник отдела Блистанов трое суток дежурил, я его опять вызвал из дома, но пока он из Перхушково своего доберется сюда, в Полосатово… И потом, мать моя начальница, наш…