Но таких случаев было крайне мало, а посему, как говорят, игра стоила свеч.
В итоге, некоторые получали дополнительные земли и людей, а также золото, алмазы и другие драгоценности из рук султана.
Все это эмир Абдах знал и частенько говорил самому Осману.
Но тот или не хотел это слушать, или просто не хотел понимать, что дело обстоит именно так.
В конце концов, сам Абдах пресытился подобным и перестал что-либо вообще говорить, лишь изредка только вставляя свое слово в решение самого султана...
Наконец, корабли подошли совсем близко к берегу, а на воду спустили небольшие плоты и лодки для погрузки даров.
С первого судна была спущена лодка побольше, и эмир увидал, как в нее с борта осторожно шагнула женщина с ребенком на руках.
Абдах облегченно вздохнул.
"Слава, Аллаху, - подумал он, мысленно вознеся руки к небу, - она прибыла".
Эмир обернулся и, махнув рукой, дал понять обозу подойти ближе к берегу и заняться перегрузкой.
Судна были Бахчисарайского паши, а место было выбрано специально для сохранения тайны и не навлечения различных банд пройдох и нищих, повсюду рыскавших вокруг берегов основных портов.
И хотя эмир их мало боялся, все же осторожность победила и во время встречи с Юсуф-пашой это место было специально оговорено с глазу на глаз.
Такие меры предпринимались еще и потому, что в империи не было наследников султана.
Шла извечная внутренняя борьба за власть родов и племен. Сам султан был из древнего рода Багдадских шейхов, который обосновался здесь около ста двадцати лет назад.
Рядом же стоящие эмирские семьи и другие ветви относились к не менее древнему роду иерусалимских мусульман.
Халифат не признавал эту борьбу и считал, что основой родовой ветви Османов является настоящий султан.
Поэтому, он призывал всех остальных к единомнению по этому, весьма спорному и трудноразрешимому вопросу, что говорило о его прямой поддержке самого Османа.
Прошло уже несколько лет с тех пор, как погиб один единственный сын султана при не выясненных до конца обстоятельствах.
Тело его нашли возле пальмового забора, проходящего вдоль крепостной стены дворца.
Скорее всего, он был отравлен, о чем свидетельствовал синюшный распухший язык, но доказать это было невозможно и султану оставалось молча погребать своего сына и наследника, при этом загубив немало слуг и придворных, прямо либо косвенно относящихся к его обиходу.
Были казнены и некоторые из не очень довольных эмиров за их словонепослушание и подвержение сомнению слов того же звездочета, который почему-то пользовался огромным уважением султана, несмотря на свой молодой возраст.
Примерно ему было лет тридцать пять, но на вид он выглядел еще моложе. К тому же, не обладал присущей его должности растительностью на лице.
Султан подобрал его на улицах столицы, когда тот предугадал, кто перед ним сидит на камнях.
А далее, было просто. Звездочет словно преобразился и начал сочинять стихи, песни, а также предсказывать будущее по звездам.
Немало досталось и самому Абдаху от его предсказаний. И в большей степени все они сбывались, хотя и были лишены порой всякой связи и смысла.
Дело иногда доходило до того, что сам Абдах, идя в разрез со своей совестью, просто напивался и уходил в небытие на некоторое время.
Именно поэтому, он и не любил звездочета и старался хоть как-то ущипнуть или уменьшить влияние на окружающих.
Эмир соскочил с лошади и пошел прямо в воду. Подойдя ближе к берегу, лодка уткнулась в песок, и Абдах, поздоровавшись с сопровождащим жену султана эйфиром, предложил помощь и протянул руки.
Ему вручили небольшой сверток, развернув который эмир обнаружил совсем небольшой алмаз.
Он удивленно поднял брови и спросил у эйфира:
- Что это?
- Это подарок Юсуф-паши нашему маленькому султану, - улыбнулся тот, - а это, - указал он на рядом лежащую коробочку, - документы его происхождения.
- Хорошо, - ответил эмир, - я передам все султану, а что вы еще привезли?
В это время женщина подошла к борту и хотела сойти. Поэтому вопрос повис в воздухе.
Абдах аккуратно взял на руки младенца и передал рядом стоящему аскеру, его охраннику, а потом помог женщине сойти на берег.
Разговаривать с ней было запрещено, но все же эмир спросил:
- Вам ничего не нужно?
Та мотнула отрицательно головой и, взяв на руки малыша, пошла к повозке, украшенной различными ленточками, бусинками и другими безделушками женской принадлежности.
Эмир проводил ее взглядом, а затем вновь обратился к порученцу:
- Так, что же паша нам послал кроме этого? - и он указал на удаляющуюся женщину.
- Да, так, немного парчи, ситца, свинца, пороха, разной пряности и, конечно, золота, - ответил улыбающийся эйфир.
- И много? - спросил эмир.
- Увидите сами, - кратко ответил тот, давая понять, что разговор исчерпан.
Абдах знал, что особые порученцы не отличались говорливостью, но любопытство было сильнее знаний, поэтому вновь спросил:
- А, что вы привезли самому султану?
- Огромную трубу, - ответил эйфир, - и несколько карт. Все это указано там, в грамоте, - и он показал на бумагу, свернутую в трубочку в шкатулке.
- Ну что ж, счастливо, - сказал эмир и пошел из воды.
Лодка вновь пошла к кораблю и вскоре была опять нагружена и отправлена к берегу.
Теперь над ней виднелись какие-то сундуки, тючные перевязи и прочие предметы подобных путешествий.
Все это мигом сгрузилось и разошлось по каравану. Определить где, что лежало было просто невозможно.
Поэтому, эмир только распорядился о скорейшей перегрузке и соблюдении дисциплины.
Он вызвал начальника отряда сопровождения и приказал.
- Сазиф, ты пойдешь в стороне от меня, метрах в пятистах с третьей частью отряда. Одну часть возьму я и пойду впереди, а сзади - твой помощник. В случае чего, ты сразу стреляй безо всякого.
Тот, молча выслушав, кивнул головой, и хотел уже было уйти, когда вдруг эмир сказал:
- А почему я не вижу Эдгара, моего ставленника в твоем отряде?
- Он заболел, - с явной неохотой отозвался начальник охраны, - и не смог ехать даже в повозке.
- А, что с ним такое? - заинтересовался вдруг Абдах.
- То же, что и прежде, - ответил Сазиф и, круто развернув коня, поскакал прочь.
Это обозначало лишь одно, что его бывший ученик и ставленник в среде охраны мертв.
"Кому-то неугодно видеть меня во главе Дивана, - подумал про себя эмир, - и, наверное, моя ссора с султаном тоже неспроста".
Уже четвертый человек пал неизвестно от чего в ближайшей охране султана. Кто-то хотел подобраться поближе к его ложе или вообще что-то изменить.
"Надо по приезду во всем разобраться, - подумал эмир, - и навести должный порядок в самих султанских хоромах. Что-то здесь не чисто..."
А в это время женщина с ребенком на руках сидела в небольшой, но довольно удобной повозке под навесом из обшитого золотом сукна.
Лицо ее скрывала паранджа в виде ярко-убранного тюрбана на голове с не длинной и достаточно темной вуальной прядью.
На руках беззаботно спал младенец. Личико его было смугловатое, но все же несколько отличалось от других лиц, повсюду его окружавших.
Мать без устали колыхала малыша на руках, лишь изредка поднимая голову и всматриваясь в незнакомые лица всадников.
Ее со всех сторон окружала охрана. То были воины, бывавшие в лихих сражениях и не знающие слово усталость.
Их лица, словно маски, были молчаливо недвижимы и скрывали всю нутрь их переживаний.
Вооружены они были кривыми саблями, которые называли ятаганами, ножами и не длинными ружьями, на подобии русских фузей.
Колонна, наконец, сформировалась и по сигналу эмира тронулась. Весь поток растянулся более чем на тысячу метров и Абдах обеспокоенно смотрел по сторонам.