Более решительные шаги по пути «народной демократии» в Испании были возможны после завершения гражданской войны в условиях изменившейся международной ситуации. Когда время придет, можно будет объединить коммунистов и сторонников просоветской политики в объединенную партию, и зачистить оппозицию.
Упустив возможность одержать военную победу над франкистами, Республика сохраняла только один шанс на выживание — продержаться до начала Второй мировой войны. Такой шанс возник в сентябре 1938 г. в связи с Судетским кризисом, он сохранялся и в 1939 г., так как Республика имела пусть и небольшой, но достаточный ресурс сопротивления, чтобы продержаться несколько месяцев в непредсказуемой ситуации предвоенной Европы.
Однако ведущие политические силы Республики, включая и премьер-министра Негрина, пришли к выводу о неизбежности поражения и стали искать пути минимизации издержек этой катастрофы. Коммунисты, вовлеченные в глобальную борьбу с фашизмом, были готовы сражаться до последнего солдата. Но и они были вынуждены действовать в фарватере политики Негрина, маневры которого вызывали недоверие у все большей части республиканцев, боявшихся остаться за бортом эвакуации.
В результате мятеж Касадо получил широкую политическую поддержку — в том числе и со стороны противников безоговорочной капитуляции. Мятеж спровоцировал крах Республики тогда, когда до начала Второй мировой войны оставалось пять месяцев.
Ее падение стало одним из сигналов (хотя уже далеко не важнейшим) для Сталина о необходимости смены внешнеполитической стратегии. Падение Испанской республики стало зримым доказательством краха стратегии Народного фронта и коллективной безопасности, на которую Сталин с таким трудом пошел в 1934–1936 гг.
В итоге гражданской войны Франко определился с позицией нейтралитета, к которой стал склоняться уже в тревожные мюнхенские дни. Хотя бы в этом Республика победила — она обескровила франкизм и не дала втянуть Испанию во Вторую мировую войну.
В то же время в Испании было дано первое сражение в противоборстве, которое закончится крахом фашистского блока в 1945 г.
Движение к производственной демократии было прекращено не в результате внутренних процессов, порожденных им, а в итоге силового подавления революции. Факт военного поражения сам по себе еще не дает оснований для вывода о принципиальной нежизнеспособности тех или иных моделей. Известны многие примеры уничтожения военным путем социально-политических структур, которые в условиях другой военно-политической обстановки давали пример высокой эффективности и жизнеспособности. Проблема жизнеспособности синдикалистской альтернативы сводится к вопросу о том, могло ли это общество существовать, сохраняя своеобразие в отношении «капиталистической» и «государственно-коммунистической» моделей.
Вероятно, в те годы идеалы самоуправления и последовательной демократии могли пробиваться на почву реальности только в экстремальных обстоятельствах. Трудно сказать, удалось бы анархистскому самоуправлению сохраниться в условиях спокойной повседневной жизни. Опыт многих стран Запада и «социалистической» Югославии показывает, что самоуправление и федерализм в условиях индустриально-бюрократического общества осуществимы больше по форме, чем по содержанию, но все же улучшают условия жизни людей. Глобальные исторические тенденции оказываются сильнее идей, родившихся раньше своего времени. Но только стремясь за горизонт, можно преодолевать замкнутый круг повседневности.