— Приятный был день, — вставая, заметила Елена. — Впрочем, обрести друга всегда приятно. Не стану тебя задерживать. До свидания, и пусть боги вдыхают дым твоих жертвоприношений.
Я вышел и быстро зашагал по коридору, так как дело, ради которого я собирался увидеться с Киссеем, было крайне важным.
Но нашей встрече не суждено было состояться в назначенное время. Почти дойдя до конца коридора, я услышал, как меня окликнул женский голос, и обернулся. У открытой двери стояла та, кого я меньше всего желал видеть, — Гортина собственной персоной.
Мне не терпелось вернуться во дворец, и я не собирался тратить время на служанку. Поэтому, не обращая на нее внимания, стал спешно спускаться по лестнице.
Голос Гортины перешел в крик. Можно было подумать, будто ее убивают.
— Идей! Подожди меня!
Мне пришлось остановиться. Подбежав к лестнице, девушка посмотрела на меня сверху вниз.
— Я готова идти с тобой, — заявила она.
— Идти со мной? Куда?
— К тебе. Разве ты забыл о своем обещании?
— Я не помню никакого обещания, — солгал я.
— Не помнишь? — воскликнула Гортина. — Зато я помню! Ты обещал забрать меня у Елены через пять дней. Сегодня пришел срок, и я готова.
Понимая, что увертки бесполезны, я решил положить этому конец раз и навсегда. Я посмотрел ей в глаза и твердо произнес:
— Если я не помню своего обещания, Гортина, то потому, что хочу его забыть. Понятно или я должен выразиться яснее? Я не намерен забирать тебя.
При этих словах на лице девушки отразилась череда быстро сменяющих друг друга эмоций — разочарования, досады, унижения, — которые вытеснила бешеная ярость. Я ожидал слез и упреков, но Гортина оказалась истинной дочерью Грей.
Несколько секунд она молча смотрела на меня с побледневшим от гнева лицом, затем внезапно бросилась вниз по лестнице, словно пантера, крича во весь голос.
Прежде чем я успел шагнуть в сторону или поднять руку, Гортина налетела на меня и вцепилась мне в волосы. Мы покатились по ступенькам, отскакивая от твердого мрамора.
Я чувствовал себя беспомощным, как будто попал в водоворот. Гортина лягалась, кусалась, царапалась, не переставая вопить и не забывая при этом драть меня за волосы. До сих пор не понимаю, как она не вырвала их полностью.
Наконец, доведенный до отчаяния болью и нелепой ситуацией, я схватил ее за запястья и поднялся. Гортина не отпускала меня, продолжая кричать.
Я стряхнул ее на пол и, услышав приближающиеся шаги в темном коридоре, выбежал на улицу, не желая, чтобы кто-нибудь оказался свидетелем этого недоразумения.
Уже приближалась ночь, но было еще достаточно светло, чтобы разглядеть лицо, поэтому я набросил плащ на голову и побежал к дворцу. Стража у внутреннего портала меня не остановила, и я быстро добрался в свои апартаменты, где застал ожидающего меня Киссея.
Когда я сбросил плащ, он изумленно уставился на меня.
— Великий Арес[71]]! — воскликнул Кисеей. — Что с тобой, друг? Ты сражался с дикими вепрями? Или снова отправился к своей даме, где тебя скверно приняли?
Подойдя к зеркалу, я увидел, что у Киссея были веские причины для удивления, ибо я являл собой весьма дикое зрелище. Волосы торчали, словно щетина у фессалийской свиньи, — большая часть мази, несомненно, осталась на пальцах прелестной Гортины. Лицо и шею покрывали синяки и царапины, многие из которых кровоточили.
Полагаю, с философской точки зрения мне следовало быть удовлетворенным — передо мной было зримое и неопровержимое доказательство правильности моего мнения о девушках из Грей.
Я повернулся к Киссею:
— Ты видишь меня в жалком состоянии, друг, но ни тебе, ни моему отцу, ни самому царю Приаму не удастся заставить меня рассказать, каким образом я до него дошел. Так что обуздай свое любопытство.
После этого я принял ванну, смазал царапины целебным составом и почувствовал себя другим человеком.
Кисеей, стоя за дверью, засыпал меня вопросами, перемежаемыми взрывами смеха, но я не обращал на него внимания.
— Ты все приготовил? — осведомился я, вернувшись в комнату.
— Уже давно, — ответил он. — Ты задержался. Эвен с двадцатью людьми…
— Погоди, — прервал я его. — Я голоден и буду слушать тебя во время еды. Присоединишься ко мне?
Кисеей сказал, что уже пообедал. Вызвав моего раба Ферейна, я приказал ему принести из царской кухни жареную курицу и бутылку лемносского вина. Вскоре он вернулся с едой и питьем на золотом подносе, и я приступил к трапезе, слушая рассказ Киссея:
— Прежде всего я повидался с Эвеном. Он будет ждать нас у западных ворот с двадцатью фракийцами.
Их царя Реза недавно убили греки, и они жаждут мести. Эхинай не придет — он не назвал причину, но думаю, его ожидает развлечение в некоем доме. Ал и Орхомен, сыновья Приама, охотно согласились — оба любят такие забавы, и каждый приведет с собой десять троянских воинов. Они также присоединятся к нам у западных ворот.
— Превосходно. А как насчет стражи?
— Я все устроил — узнал пароль для выхода и входа у самого Гектора. Эвен договорился об отпуске, и царь Приам не будет ждать тебя во дворце. Так что все в порядке.