Это решило вопрос. Я не мог продолжать ссору из-за Гекамеды, после ее заявления, что для этого нет причин, и сердито отошел в сторону. Орхомен присоединился ко мне, оставив Гекамеду беседовать с Парисом и Поликсеной. Мы подошли к восточному парапету. Я мрачно молчал, а Орхомен меня поддразнивал:
— Выходит, Идей, прекрасная Гекамеда отвергла твою защиту? Возможно, она не верит в твою доблесть.
Пусть обратится ко мне — за ее улыбку я готов швырнуть любого мужчину в Трое моложе сорока лет с этих башен в греческий лагерь. Или, может быть, она хотела защитить тебя от гнева великого воина Париса?
— Твое остроумие тебя подводит, Орхомен, — сухо заметил я. — Попробуй помолчать — это самое полезное для твоего языка.
— Как хочешь, — весело отозвался он и добавил, внезапно став серьезным: — Но советую тебе присматривать за Парисом. Воин он или нет, но с женщинами ему везет. Не знаю, что они в нем находят, но отрицать это невозможно. Видел, как Гекамеда на него смотрела? Берегись!
— По-твоему, я боюсь этого попугая? — с презрением осведомился я, демонстративно повернувшись спиной к Парису и двум женщинам.
Тем не менее в душе я признавал, что у меня есть основания для беспокойства, ибо заметил тот взгляд Гекамеды, о котором говорил Орхомен. Я отлично знал, что Гекамеда меня не любит, но неужели она…
Нет, быть не может! Я пожал плечами и выбросил эту мысль из головы.
— Смотри! — воскликнул Орхомен. — Ворота открываются! Сегодня Гектор выезжает в своей колеснице. А вот и Эней с лошадьми, которых он приобрел у твоего отца. Сделка явно была для него невыгодной.
Все на башнях сгрудились у парапета, чтобы посмотреть на воинов, выезжающих из ворот внизу. Как обычно, Гектор ехал впереди. За ним следовали три сотни всадников и вдвое больше пеших лучников. Потом появился Эней с еще большим отрядом.
Даже издалека было видно, что сыну Анхиза не по себе — возможно, из-за лошадей, о которых говорил Орхомен. Они в самом деле выглядели неважно.
За первыми двумя вождями последовали другие со своими отрядами, и вскоре равнину заполнили воины.
Женщины на башнях махали краями мантий с грациозным энтузиазмом, выработанным девятилетней практикой; мужчины салютовали своим товарищам, выкрикивая ободряющие слова.
Царь Приам склонился вперед на своем троне из черного дерева, притворяясь, будто инспектирует войска, хотя было сомнительно, что его стариковские глаза в состоянии что-либо разглядеть. Царица Гекуба стояла рядом с ним, положив руку на каменный антаблемент, — в ее глазах блестели слезы, но она отважно махала краем мантии своему сыну Гектору.
Внезапно в шагах десяти от меня мелькнуло что-то розовое. Вытянув шею, я увидел Гекамеду, стоящую рядом с Парисом, положив ему руку на плечо. С другой стороны от нее стояла Поликсена — все трое весело смеялись.
Мое внимание отвлек Орхомен:
— Смотри, вот идет Эвен. Меня не удивит, если сегодня он превзойдет всех, ибо его люди жаждут отомстить за смерть царя Реза. Похоже, их нетерпение передается лошадям — видишь, как они гарцуют и фыркают? Клянусь Зевсом, я бы хотел быть с ними! Завтра же отправлюсь на поле сражения.
— И покинешь своих танцовщиц?
— Я бы покинул тысячу танцовщиц и жену в придачу — даже твою Гекамеду — ради запаха битвы.
К этому времени войска уже выстраивались в боевом порядке. Вожди объезжали строй в своих колесницах, гонцы сновали туда-сюда, а один из них подошел к Гектору, который повернулся к стоящему рядом музыканту. В следующий момент звуки трубы огласили равнину, и вся армия хлынула вперед, словно поток Скамандра.
Когда звуки замерли вдали, люди на башнях начали отходить от парапета и собираться группами возле скамеек. Но вскоре раздался крик:
— Греки покидают свои шатры!
На горизонте появилось облако пыли, которое подняли греческие воины, устремившись на поле битвы.
Хотя жители Трои уже давно привыкли к подобным сценам, они проявляли столько энтузиазма и возбуждения, как будто это была первая вылазка за время осады. В конце концов, всегда существовала возможность, что произойдет нечто необычное. Но мне казалось, что сейчас сам воздух был насыщен ожиданием великих событий.
Орхомен и я оставались на нашем наблюдательном пункте у края парапета, куда сразу же устремились все при виде приближающихся греков.
Обе армии быстро двигались навстречу друг другу, но, когда нам казалось, что столкновение вот-вот произойдет, они неожиданно остановились. Лучники занимали позиции, пехотинцы оперлись на свои копья, а всадники выстроились впереди в три ряда, перед которыми виднелись белые колесницы вождей.
Зрители на башнях затаили дыхание — казалось, будто армии разделяет расстояние, равное броску дротика, хотя в действительности оно было внушительным.
Внезапно отовсюду послышались возгласы разочарования. Троянская армия разделилась в нескольких местах и двинулась в противоположных направлениях.
Надеждам на всеобщее столкновение было не суждено сбыться.
Вскоре стали различимы открытые пространства между несколькими отрядами; лучники отошли назад, чтобы укрыться в предгорьях. Греки прибегли к той же тактике, разделив свои войска, чтобы защитить все пути к своему лагерю, которым угрожали маневры троянцев.