— Фу! — В громком голосе Париса звучало отвращение. — И это называется полководческим искусством? Вот вам ваш великий Гектор! Если бы он предпринял общую атаку, прежде чем греки начали двигаться, — времени у него было достаточно, — то сломал бы их ряды и разнес их лагерь в щепки, прежде чем они успели бы опомниться! А вместо этого он посылает ветеранов прикрывать фланги, оставляя в центре только новобранцев! Чего можно ожидать при подобной тактике?
— Полагаю, ты бы справился лучше, — послышалось ироническое замечание.
Мы с Орхоменом поднялись на цыпочки, чтобы увидеть говорившего, но нам не удалось его разглядеть.
— По крайней мере, — ответил Парис, — я бы не играл на руку врагу каждым ходом.
— Еще бы, — отозвался его собеседник. — Ты предпочитаешь оставаться за стенами и играть со служанками твоей жены.
Услышав столь дерзкие слова, обращенные к сыну Приама, женщины захихикали, прикрывая рот ладонью, а мужчины засмеялись в открытую.
Гекуба прекратила спор, обратившись к Парису:
— Молчи — упрек заслужен. Когда ты докажешь, что стоишь хотя бы половины твоего брата Гектора, мы позволим тебе критиковать его.
Взгляды всех устремились на Париса, но требовалось нечто большее, чтобы вызвать смущение на его нахальной физиономии. На какой-то момент он недовольно нахмурился, затем обратился к Гекамеде с каким-то замечанием. Она улыбнулась в ответ, словно говоря: «Пускай себе болтают. По крайней мере, я тебя понимаю».
Я пытался встретиться с ней взглядом, но безуспешно, и вскоре Орхомен снова привлек мое внимание к полю битвы.
Сражение началось, но в том же вялом стиле, в каком велись все боевые действия во время осады, за исключением редких случаев, когда кто-то из воинов совершал что-либо из ряда вон выходящее. Тут и там происходили мелкие стычки, сопровождаемые облаками пыли.
Когда я повернулся на зов Орхомена, две группы встретились на открытом пространстве между двумя армиями. Блеснули мечи и копья, послышались крики воинов. Некоторое время что-либо разглядеть было невозможно, потом участники стычки отступили в противоположных направлениях, унося убитых и раненых.
Внезапно отряды под командованием Энея на правом фланге двинулись вперед. Левое крыло греков ощетинилось копьями, а из центра подошло подкрепление. Поколебавшись, Эней повернул назад и занял прежнюю позицию.
— Это он называет бдительным ожиданием! — с презрением заметил Парис, но никто не обратил на него внимания.
Казалось, сегодня не произойдет ничего, кроме отдельных столкновений и маневров по перемене позиции. Собравшиеся на башнях вернулись к скамьям, беседуя на разные темы или прогуливаясь. Я заметил, что Елены нет рядом с Приамом, и, оглядевшись, увидел ее сидящей с Политом и юным Камином за одним из столов у северного парапета. За соседним столом сидели Гекамеда, Парис и Поликсена.
— Пригласим кого-нибудь из женщин и пойдем к столам, — предложил Орхомен. — Что ты скажешь насчет Кассандры? Беседовать с ней всегда забавно. А я позову Алопе — у нее хорошенькое личико.
Дочь Приама милостиво приняла мое приглашение, и мы вместе с Орхоменом и Алопе направились к свободному столику. Я намеренно сел спиной к Гекамеде, давая понять, что ее флирт с Парисом меня не заботит.
Некоторое время мы сидели за столом, потягивая вино и закусывая сыром и печеньем. Как сказал Орхомен, Кассандра была забавным собеседником. В этот день ее покинули привычные мрачность и пессимизм, и она развлекала нас, смеясь над теми, кто не верил ее пророчествам, и называя их скептиками.
— Приходится признать, — с улыбкой добавила она, — что в Трое все до одного скептики.
— Надеюсь, кроме нас, — сказал Орхомен.
— Ты не исключение. Как насчет твоих танцовщиц?
Разве я не говорила, чтобы ты отправил их восвояси до следующей луны, если не хочешь иметь дело с афинскими ростовщиками? Результат тебе известен.
Этого было достаточно, чтобы заставить Орхомена, как говорят во Фракии, придержать лошадей.
После этого мы слонялись возле столов и скамей, тщетно пытаясь развлечься. Иногда чей-то крик звал нас к парапету, но дело оканчивалось очередной стычкой. Постепенно на поле битвы перестали обращать внимание, словно это было обычное пастбище.
Я стоял возле одной из мраморных колонн — Алопе и Кассандра отошли с Орхоменом за вином, — когда кто-то коснулся моей руки. Обернувшись, я увидел Гекамеду, которая бесшумно подошла ко мне сзади.
— Ты один, Идей? — тихо спросила она.
— Разве не видишь? — проворчал я, но, не желая вести себя по-детски, добавил с улыбкой, что меня развлекают собственные мысли.
— Тебе повезло, — отозвалась Гекамеда, и я не услышал в ее голосе сарказма. — Не хочешь пройтись со мной? Или ты предпочитаешь компанию этой малютки Алопе?
— Если так, то это тебя не касается. И почему Алопе — малютка? Она почти твоего роста.
Гекамеда презрительно фыркнула.
— Она в сандалиях на высокой подошве и едва достает тебе до плеча. Не понимаю, что ты в ней нашел.
— Очевидно, то же, что ты находишь в Парисе.
— В Парисе? Да я ни разу не встречала его до сегодняшнего дня!