Пообещав Климену, что приду сам или пришлю кого-нибудь из моих друзей позаботиться о Лимете и организовать похороны Киссея, я отправился во дворец. Колесницу я оставил на попечение Климена — она была сплошь забрызгана кровью и грязью, так что я предпочел идти пешком.
Прибыв во дворец, я стал подниматься в свои покои на втором этаже. Но в главном коридоре меня остановил начальник стражи, сообщив, что царь Приам, услышав о моем возвращении с поля, требует моего присутствия на Скейских башнях. Я отправился туда, не снимая окровавленных доспехов.
Мое появление вызвало сенсацию. Все окружили меня, требуя новостей. Но я двинулся прямо к трону царя Приама:
— Я вернулся с поля битвы, о царь…
Он прервал меня:
— Ахилл появился на поле?
— Да.
В толпе послышались возбужденные голоса; на лицах людей было написано выражение напряженного ожидания. По приказу царя я поведал об утренних событиях, но не сумел заставить себя упомянуть о гибели Полидора, младшего сына Приама. Эту тяжкую задачу я предоставил другим устам.
Когда царь покончил с расспросами, меня атаковали другие — утолить их любопытство было невозможно. Все аплодировали Энею за вызов, брошенный им Ахиллу, и благодарили богов за его спасение.
Поликсена не давала мне покоя:
— Как выглядел Ахилл? Он бы убил Энея, если бы не поскользнулся и не упал, верно? Никто бы не смог его удержать? Он был великолепен, как бог, не так ли?
Мне показалось или он носит на рукаве доспехов розовую ленту?
Я думал, что она никогда не умолкнет.
Потом меня окружили Елена и ее служанки, жаждущие новостей о спартанцах. Но я не видел никого из них — даже Менелая. Услышав это, Елена подала знак Эфре и Климене отойти, подошла ко мне с таинственным видом и осведомилась вполголоса:
— Парис был на поле?
Удивленный, я ответил отрицательно, добавив, что думал встретить его здесь.
— Нет, — отозвалась Елена. — Сегодня он не был на башнях. Он рано облачился в доспехи и сказал, что отправится на поле. Ты уверен, что его там не было?
— Да. Ты ведь знаешь — его туда калачом не заманишь.
— Да, но он сказал…
Поступки Париса меня не слишком волновали, и я выбросил его из головы, решив про себя, что он проводит время с какой-нибудь девкой. Кроме того, мне не терпелось вернуться в свои покои, поэтому я скоро простился с Еленой и попросил у Приама позволения удалиться.
Не теряя времени, я пробился сквозь толпу к проходу Семи колонн, спустился по винтовой лестнице и пошел назад во дворец.
В ответ на мой стук Ферейн отпер дверь. Сначала меня удивил испуг на его лице, но, решив, что он вызван моими окровавленными доспехами, я направился в свою комнату.
Я уже приготовился снять доспехи, когда мне пришло в голову, что было бы недурно показаться Гекамеде покрытым кровью сражения. Возможно, это глупая мысль, но мне не стыдно в ней признаться.
— Дочь Арсиноя в своей комнате? — спросил я Ферейна. Вопрос был задан исключительно для проформы, ибо я не сомневался, что она там. Но, к моему удивлению, он ответил:
— Нет, господин.
Я бросил на него быстрый взгляд. В его голосе мне послышались страх и неуверенность.
— Где же она тогда? — осведомился я.
— Не знаю, — ответил Ферейн после паузы.
— Как это не знаешь? Что ты имеешь в виду?
Ферейн отвел взгляд:
— Она уже давно ушла с мужчиной. Я не знаю, куда они направились.
В голове у меня мелькнуло, страшное подозрение.
Я схватил Ферейна за плечо, но, поняв, что угрозы не помогут, отпустил его и попытался говорить спокойно:
— А где Гортина?
— В кухне.
— Она видела мужчину, с которым ушла Гекамеда?
— Нет.
— А ты?
— Да.
— Давно он был здесь?
— Примерно в середине второго часа.
Ферейн отвечал достаточно охотно, и я начал сомневаться в моих подозрениях.
— Говоришь, ты видел его?
— Да.
— Кто он?
Ферейн колебался — его глаза бегали из стороны в сторону.
— Не знаю.
На его лице было написано, что он лжет. У меня не было времени уговаривать слугу — дорога была каждая минута. Я взял со стола меч и поднял его.
— Кто был этот человек?
— Не знаю… клянусь Аполлоном… — Ферейн упал на колени.
Я опустил меч плашмя на его плечо.
— Кто он?
— Клянусь Аполлоном… Афродитой… всеми богами Олимпа… я не лгу!
— Глупец! — крикнул я. — Оставь себе золото или то, чем он тебя подкупил, но скажи мне, кто он, или ты умрешь! — Я ударил его по плечу, повалив на пол.
— Сжальтесь, господин! — взмолился Ферейн, хватая ртом воздух. — Это… это был Парис!
— Наконец-то ты развязал язык! Ты не лжешь?
— Нет, господин, Ферейн не лжет вам. Это был Парис.
Судя по голосу, он говорил правду. Я спрятал меч в ножны. Больше расспрашивать было не о чем. Я знал, что произошло, так же хорошо, как если бы видел все собственными глазами.
И тем не менее, я утешал себя сомнениями.
— Она ушла с ним по своей воле? — спросил я, повернувшись к Ферейну.
— Да, — сразу же ответил он. — Парис пришел, я проводил его в ее комнату, и вскоре они ушли вместе.
Она держала его под руку.
Это спокойное признание в измене вывело меня из себя. Я взмахнул мечом, но ударил только воздух. Ферейн, вовремя увернувшись, выбежал в коридор.