Нет просто-напросто ни одного свидетеля, который может доказать существование и действие газовых камер нацистов. После войны отдельные авантюристы пытались разыгрывать из себя очевидцев и были даже выпущены книги, написанные якобы «свидетелями газовых камер». Обманщикам было нетрудно до бесконечности повторять свои показания перед судами, ибо ни один судья, прокурор и защитник не решались подвергнуть их перекрестному допросу, как это принято на процессах, дабы они описали место, объект и конкретный процесс в самой предполагаемой газовой камере и вне ее. Впервые свидетель был подвергнут такому допросу лишь в 1985 году. Это случилось в Торонто, в Канаде, во время первого процесса над Цюнделем. Свидетель был первоклассный, обвинение не могло пожелать лучшего, — д-р Рудольф Врба, который стоял у колыбели «Освенцимских протоколов» и «War Refugee Board Report», опубликованного в 1944 году в Вашингтоне. Адвокатом Цюнделя был Дуглас Кристи.
Я был консультантом, и во время долгого перекрестного допроса передавал Кристи вопросы на маленьких желтых кусочках бумаги. Для афериста Врбы все закончилось полным фиаско. Загнанный в угол, он в конце концов сознался, что в своей т.н. «записке о пережитом» под названием «Я не могу забыть», везде восхваляемой за стопроцентную достоверность и необычайную точность, он использовал прием, стыдливо названный им «поэтической вольностью». На том же процессе обнаружилась также несостоятельность проф. Рауля Гильберга, лучшего представителя теории холокоста, автора классического труда «Уничтожение евреев Европы». Я и в этом случае был консультантом адвоката Кристи, который за свое невероятно активное поведение получил почетное прозвище «сражающийся адвокат».
Во время процессов над собой я порой встречаюсь в зале суда с евреями, которые выдают себя за «очевидцев газовых камер». К сожалению, они не решаются давать показания суду. Иногда я поступаю следующим образом: смотрю «свидетелям» в глаза и обращаюсь к ним с нарочно простым вопросом: «Опишите мне виденную Вами газовую камеру и процесс уничтожения». Они сразу дают задний ход и отвечают, что если бы они видели, то не стояли бы сейчас передо мною. Из этого я делаю вывод, что имею дело чаще всего со свидетелями-аферистами. Другой вывод: из слов названных личностей вытекает, что очевидцев газовых камер вообще нет, и посему Мартин Грей и Филип Мюллер тоже обманщики. В 1983 г. Симона Вейль признала поражение, заявив: «Всем известно, что нацисты разрушили газовые камеры и систематически уничтожали всех свидетелей» («Франс-суар магазин» 07.05.83. с.47). Не буду здесь обсуждать эту отговорку, но желал бы закрепить признание Вейль: свидетелей т.н. «массовых убийств газом» в Освенциме и других лагерях нет.
Одна неслыханная в истории ложь потянула за собой великое множество мелкой лжи, клеветы и нелепых обвинений, которые повлияли на общественное сознание из-за своего многообразия и неустанного повторения. Сколь долго будет дальше жить эта ложь и отвратительная манипуляция людьми? Опасаюсь, что долго. Но это уже другой вопрос, который я не хочу затрагивать. Во всяком случае, я считаю, что холокост принимает все более религиозный характер, поскольку ревизионисты окончательно решили в свою пользу исторический спор с экстерминистами. Ревизионистам следуют поэтому приготовиться ко все более жестким репрессиям, но в долгосрочной перспективе ревизионизм будет неизбежно распространяться.
Ибо он, как однажды сказал один французский адвокат, — «великое интеллектуальное дерзание конца нашего столетия». Ревизионизм опасно притягателен и потому влечет к себе все больше молодых энтузиастов, бескорыстных душой, таких, как Вы».