Глава пятнадцатая
Духовная трансформация
Мы уже говорили об изначальных мистериях Женского. Хотя описание этих мистерий должным образом принадлежит к «психологии Женского», здесь нам следует попытаться дать хотя бы краткое резюме.
Бриффо первым обнаружил тот факт (до сих пор неоцененный должным образом), что ранняя культура в весьма высокой степени является продуктом женской группы[1] и что относительная усидчивость матриархального сообщества матерей и детей неизбежно стала биологической, психологической и социологической силой для «облагораживания» первоначального естественного состояния.
Рост человеческого сознания поначалу действовал как бессознательный процесс, оказавшийся значимым как для группы, так и для индивидуумов: этот процесс мы называем ритуалом.[2] Каждая важная деятельность первобытного человека в этом смысле ритуал: охота, приготовление пищи, поедание, ткачество, гончарство, пивоварение, изготовление оружия для охоты и так далее. Одним из выражений этого факта является то, что подобная деятельность часто проводилась тайно, и занятие ею требовало прохождения особой ритуальной подготовки. Ответвления таких ритуальных актов распространились глубоко по всему западному миру. Не только гильдии и корпорации с их особыми костюмами, обычаями и кодексами, но и молитвы и символы, сопровождающие различные фазы жизни – церемониалы, собрания и процессии групп, ассоциаций и обществ – все это остатки таких обрядов.
Но тогда как мужские мистерии, в той мере, в какой они не являются заимствованиями изначально женских мистерий, по большей мере проводятся в абстрактном ритуальном пространстве, изначальные мистерии Женского больше связаны с непосредственными реалиями повседневной жизни. Только позже, например, в Элевсинских мистериях, мистериях Исиды и так далее эти мистерии оказались связаны с сознанием и само-сознанием женщины; в соответствии с важнейшей особенностью женской психологии ранние мистерии происходят на уровне непосредственного, но бессознательного опыта. В своем преобразовании фрагмента реальности в «символическую жизнь» женщина претерпевает внутренний опыт, который она не обязательно осознает. Только интенсивность и эмоциональный акцент действия, а часто и тайна, в которую оно облечено, открывают его мистериальный характер.
В изначальных мистериях Женское – чью природу мы пытались распознать в символах и функциях элементарного и трансформирующего типа – принимает творческую роль и так становится определяющим фактором в ранней человеческой культуре. Тогда как инстинктивные мистерии вращаются вокруг центральных элементов жизни женщины – рождения, менструации, зачатия, беременности, сексуальности, климакса и смерти – изначальные мистерии проецируют психический символизм на реальный мир и тем его преобразуют.
Мистерии Женского могут быть разделены на мистерии сохранения, формирования, питания и трансформации.
Как мы уже показали, сосуд имеет основное значение для элементарного типа Женского. На всех стадиях изначальных мистерий он является центральным символом их реализации. В мистериях сохранения этот символ проецируется на пещеру,[3] как сакральную территорию, и храм, а также на их вариации, такие как укрытие, шатер, дом, кладовая и храм. Поэтому построение и подготовка обиталищ так часто является прерогативой женщин.[4] «Защищающее устройство» сосуда придает свою форму могиле, подземному укрытию, как и жилому дому на земле и храму, дому сил, вышнему миру. В Ликии и Малой Азии дома – это «точные копии древних гробниц и храмов, руины которых находят в этой древней земле матриархата».[5]Не только храм, гробница и дом, но и центральный столп, поддерживающий структуру дома, является символом Великой Матери. Ранние дома, в Месопотамии, например, состояли из перекрытий, поддерживаемых столпами, из которых Леви[6]позаимствовал столп как символ Великой Матери.
Как врата, ограждение и загон для скота[7] коллектив деревни и города – это символ Женского. Их установление началось с разметки окружности, заклинания Великого Круга, который являет свою женскую природу равно как вмещающая периферия или как матка и центр. Последние видоизменения этого символизма – это богини, коронованные стенами и женские имена городов. Римские лары и пенаты, боги семейства и полей, являются спутниками Mater larum, которая в своем облике Мании связана с mundus и стеной, а также с центром города, который лежит глубоко в земле. Так что к сфере Женского принадлежат не только дом, столп, порог и могила (зачастую расположенная возле дома), но и penus, «кладовая», опекунами которой являются пенаты.