В письме Артуру Вейгаллу ученый-филолог А.Х. Сейс написал: «Боюсь, что Вам будет проще остановить лавину, чем сдержать мистера Дэвиса, когда он начинает делать определенные вещи»[263].
Однако грохот «лавины», которую вызвал Дэвис, должен был казаться особенно грозным Говарду Картеру, который, периодически наведываясь к найденному кладу в усыпальнице Тутанхамона, видел, что Дэвис подбирается к гробнице юного царя все ближе и ближе. KV62 уже находилась на расстоянии всего 38 метров от места, где работала экспедиция американца.
Между тем, Эйртон и Дэвис добивались успеха за успехом. Из гробницы KV56 Эйртон извлек огромное множество ювелирных изделий и бесценных артефактов. Но, вполне вероятно, что тем самым он и подписал смертный приговор себе и Дэвису. В январе 1908 года Картер начал сотрудничать с лордом Карнарвоном. Он был готов начать действовать. А в феврале того же года Эйртон обнаруживает огромную золотую гробницу Хоремхеба.
И вдруг на пике успехов Эйртон объявляет о своем решении отойти от дел и советует взять на свое место Эрнеста Джонса, больного туберкулезом. По крайней мере, так гласит официальная история. Как хотите, однако для меня звучит неправдоподобно, что в момент наивысшей славы кто-то может принять подобное решение. Скорее уж, ему просто предложили это сделать, причем в такой форме, что от этого предложения трудно было отказаться. И все же в действительности это было не более, чем отсрочкой в исполнении смертной казни. Эйртон покинул Египет и отправился с археологической экспедицией на Цейлон. А в 1911 году он утонул на охоте[264].
Его преемник Эрнест Джонс, маленький брюнет с приятной внешностью из Уэльса, первоначально подписал с Дэвисом контракт в качестве руководителя полевых работ и художника на три месяца с жалованьем 250 фунтов стерлингов. Он надеялся развить успех Эйртона, однако очень скоро выяснилось, что они с Дэвисом абсолютно не могут ужиться. Американец становился все более вспыльчивым и раздражался по малейшему поводу, а здоровье Джонса постепенно ухудшалось. Невероятным образом они почти три года все же продолжали совместную работу, однако на этот раз ничего особенно важного не нашли. У Дэвиса создалось ощущение, что британские археологи его попросту «используют», и это, конечно, отнюдь не помогало Джонсу в его работах. Однако валлийцу удалось-таки в этот период сделать свое величайшее открытие — обнаружить гробницу KV58, о чем он написал в отчете: «На следующий день мы начали углубляться в раскоп, и почти сразу же среди всякого хлама стали попадаться интересные фрагменты мебели, относящиеся к очень интересному периоду — концу правления XVIII династии. Некоторые предметы несут картуши с именами фараона Эйе и другого, по имени Тут-анх-Амун; последний или его гробница пока не найдены…»
Это произошло в 1909 году, хотя Дэвис в своей книге «Гробницы Хоремхеба и Тутанхамона» написал, что KV58 открыл Эйртон в 1907 году. Вообще-то известно, что письменные труды Теодора Дэвиса отличаются многими неточностями, однако в данном случае его память допускает особенно грубую ошибку. Остается лишь догадываться, каким таинственным образом единственное крупное открытие, сделанное Джонсом, оказалось приписано Эйртону, да еще и перенесено на пару лет назад.
Между тем, судя по отчетам, здоровье Джонса продолжало ухудшаться, и в 1911 году он умер от истощения организма, вызванного туберкулезом. За год до своей смерти он как-то написал: «Последние работы оказались тяжелыми, приходилось постоянно работать в клубах пыли. Все это меня очень утомило и сказалось на здоровье, так что я очень обрадовался, когда все, наконец, закончилось. Право, мне уже совсем не хочется продолжать работы, и я не знаю, что буду делать на будущий год. К тому же, не уверен, что выдержу все это еще раз, если, конечно, проживу так долго»[265]. Конечно, в этом случае его, возможно, погубил туберкулез, но ведь могло и так случиться, что он узнал что-то о загадочной гробнице KV55 и стал опасен для властей. К тому же и Дэвис, наверняка, мог рассказать ему о подмене мумии, а у Джонса имелось достаточно времени, чтобы поразмышлять над тем, как все это объяснить.
Несмотря на все свои впечатляющие успехи, Дэвис начал осознавать, что карты ложатся против него — и прежде всего потому, что он посторонний в мире археологии, да к тому же еще и американец. Дэвис был умным человеком и, несомненно, понимал, что Картер постоянно использовал его и презирал при этом.