Сорвил обнаружил, что ответил на невольное рукопожатие. И в охватившем его в одно мгновение безумии понял, что брат с сестрой мучили его не потому, что он видел их кровосмесительную близость — мукой был сам инцест! Они терзали его, потому что условия Ниома требовали, чтобы он ненавидел Анасуримборов…
Они нуждались в свидетельстве того, чего Богиня никогда не позволила бы им увидеть.
A теперь они решили, что обречены.
Что же он сделал? Молодой человек замер, раздираемый противоречиями. Нелюди, населявшие Иштеребинт появились из малых правых ворот немыслимой на земле чередой. Если камни и мох впитывали свет, они отражали его, невысокие радужные силуэты, под далекими, покрытыми изображениями высотами. В походке их не читалось ни спешки, ни тревоги.
Моэнгхус выругался, напрягаясь всем телом.
— Ничего не говорите, — велела Серва обоим мужчинам. — Поступайте как я.
По мере приближения, фигуры Ложных Людей становились все ярче, так сверкали их длинные, до пят кольчуги-хауберки. Фарфоровые безволосые лица. Глаза черные, как обсидиан. Кожа бледная как тающий снег. Сам облик их стиснул сердце Сорвила. Светлые лица. Узкие в бедрах и широкие в плечах. Властные без малейшей наигранности — уверенные в собственном неоспоримом превосходстве в изяществе, форме тел, в величии. Но с каждым шагом нечто вцеплялось изнутри в душу Сорвила: паника, древняя паника его расы — осознание не чего-то иного, но чего-то украденного. И если эмвама вызывали отвращение тем, что были малы, нелюди отталкивали от себя тем, что были большим, тем, что достигли того, что люди собирают по капельке в меру каждой человеческой души. И это делало их Ложными, бесчеловечными…
То, что рядом с ними люди становились зверями.
Не стоит удивляться, что Боги потребовали их уничтожения.
Упыри стали расходиться веером за спиной первого из них, того, на груди которого висели полоски меха. Стержень Небес сверкал надо всем — колонной, вырезанной из солнца, такой высокий, что тени собрались в лужицы возле обутых ног. Хауберки нелюдей, только что казавшиеся хитиновыми зеркалами, рассыпали свет прахом, змеившимся и искрами пробегавшим вверх и вниз по их фигурам. Черные рукоятки мечей высились за плечами. Тихие стоны и жалобные негромкие шепотки послышались среди эмвама. Пальчики в его руке превратились в когти.
Сердце Сорвила заколотилось.
— Не говори ничего, — пробормотала ведьма-свайали.
Один из нелюдей, на груди которого болталось ожерелье из шкурок — человеческих скальпов, вдруг понял Сорвил — пролаял неведомые слова, голосом глубоким и напевным. Вся толпа эмвама почти единым движением пала ниц, так что ему показалось, что обрушилась сама земля. Сорвил пошатнулся от внезапного головокружения, сжал в кулак уже пустую ладонь. Они с Моэнгхусом посмотрели на Серву, однако, казалось, что она находится в таком же недоумении как они сами.
— Анасуримбор Серва мил'ир, — крикнула она. — Анасуримбор Келлхус иш'алуридж пил…
Главный среди нелюдей пролаял следующую команду — на языке эмвама, понял Сорвил — однако распростертые вокруг них фигуры никак не отреагировали. Сверхъестественное существо остановилось в десяти шагах перед Сервой, нимилевые полы его кольчуги рассыпали искорки света, на мраморном лице не отражалось никаких чувств. Бледные как мертвецы спутники остановились свободной группой позади него.
— Ниоми ми сисра, — вновь начала Серва, на сей раз тоном заискивающим и умиротворяющим. — Нил'гиша сойни…
— Ху'джаджил! — Выкрикнул главный среди нелюдей.
Серва и Моэнгхус почти немедленно пали на колени, припав лицом к растрескавшимся плитам. Растерявшийся Сорвил запоздал с движением, и поэтому увидел как эмвама, находившийся позади Моэнгхуса, быстрым, как взмах собачьего хвоста, движением, нанес дубинкой удар в основание черепа имперского принца. Сорвил закричал, попытался освободиться от коварных маленьких тварей, однако небольшая мозолистая ладонь ухватила его вместе с множеством других — тянущих, дергающих, щипающих, бьющих. Он услышал, как Серва что-то отчаянным голосом прокричала на ихримсу. Успел мельком заметить, как Моэнгхус, рыча, поднялся на ноги, разбрасывая несчастных карликов движением плеч, отмахнулся от удерживающих его рук…