Собственно, решение С. К. Тимошенко на контрудар под Лепелем реальным летом 1941 г. по сути своей было вариацией той же идеи — «сосредоточить ударную группировку и нанести встречный удар». Не следует думать, что советские командующие были радикально глупее немецких. Народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко 2 июля 1941 г. был назначен командующим Западным фронтом. Вступив в должность, он с ходу взял быка за рога и радикально сменил стратегию действий вверенных ему войск. Ранее основной идеей командования фронта (сменившего арестованного Д. Г. Павлова А. И. Еременко) было удержание линии обороны пехотой с контрударами мехкорпусами из глубины. Тимошенко решил использовать мехкорпуса для разгрома подвижных соединений немцев перед строящейся на рубеже Днепра и Западной Двины линией обороны армий внутренних округов. Иными словами, новое командование Западного фронта решило нанести контрудар по подходящему с запада противнику. Цели и задачи войск фронта были обозначены в Директиве № 16, появившейся на свет поздним вечером 4 июля. Ее основную идею можно определить как стратегию «щита и меча». «Щитом» в этой паре должна была стать оборона по реке Западная Двина и рубежу Бешенковичи, Сенно, Орша, Жлобин. «Мечом» становились 5-й и 7-й механизированные корпуса, нацеливавшиеся на лепельскую группировку противника.
Собственно, причина неудачи двух советских мехкорпусов под Лепелем во многом связана с несовершенством их организационной структуры. Так, наступление 13-й танковой дивизии 5-го мехкорпуса на Лепель началось в 12.00 8 июля 1941 г. вообще без артподготовки. Соответственно, ни о каком подавлении артиллерийским ударом противотанковой обороны противника не было и речи. Первый дивизион артполка 13-й дивизии занял позиции только в 14.00, второй — в 17.00 и в бою фактически не участвовал. Излишне говорить, что артполк соединения передвигался на пресловутых «головастиках» СТЗ-5. Результат наступления был предсказуемым: и атака мотострелков, и атака танков были остановлены огнем перешедших к обороне частей немецкой 17-й танковой дивизии. С 16.00 до 20.00 13-я танковая дивизия предприняла еще пять атак, но они лишь привели к большим потерям от огня противотанковой артиллерии немцев и успеха не принесли. Напротив, грамотно организованное наступление соседней 17-й танковой дивизии того же 5-го мехкорпуса увенчалось успехом. Группа, собранная командиром соединения И. П. Корчагиным из 33-го танкового полка, мотострелкового полка и артполка дивизии, успешно атаковала в направлении Лепеля. Немецкая оборона дрогнула, начался беспорядочный отход. То есть разреженные фланговые заслоны немцев были вполне «по зубам» для правильно организованного наступления.
После завершения боев под Минском следующей линией обороны советских войск должен был стать рубеж Западной Двины и Днепра. На этот рубеж, а также в «смоленские ворота» между Оршей и Витебском прибывали в железнодорожных эшелонах войска из внутренних округов — 20, 21 и 22-я армии. Эти армии обычно называли Вторым стратегическим эшелоном.
Нельзя также не отметить, что у немцев был в руках инструмент влияния на сосредоточение советских войск. Люфтваффе активно работали по коммуникациям. В одном из донесений указывалось, что «по мнению командования 2-го воздушного флота обстановка на фронте за прошедшие дни требовала немедленного и непосредственного воздействия авиации для прекращения ж.д. перевозок противника»[40]. Эти налеты приводили если не к катастрофическим, то к весьма заметным задержкам в сосредоточении Второго стратегического эшелона на Западном направлении. Начальник оперативного отдела 13-й армии С. П. Иванов впоследствии вспоминал: «Вражеская авиация непрерывно бомбила эшелоны в пути и на пунктах разгрузки. Графики движения нарушались, нередко приходилось выгружать войска еще до прибытия на станцию назначения и вести их далее походным порядком»[41].