Организатор американского Ленд-лиза признавал немалый вклад советских людей в охрану конвоев: «Эффективная защита с воздуха могла быть обеспечена только в радиусе досягаемости истребителей из Мурманска. Потом появлялись русские истребители, отгоняли стервятников люфтваффе и сопровождали уцелевшие корабли до конца пути. Но даже и в Мурманске имели место воздушные атаки, причинявшие иногда немалый ущерб. Русские портовые грузчики, мужчины и женщины, трудились день и ночь, чтобы скорее разгрузить и отпустить корабли».
Потери были крайне тяжелы для союзников, прежде всего, как писал Стеттиниус в 1944 г., для англичан: «Самые тяжелые бои на этом северном пути состоялись в марте – июле 1942 года. 6 из 31 корабля, отплывшего из США в Мурманск в марте, 18 из 62, отплывших в апреле, и 3 из 14, отплывших в мае, погибли в этих битвах». Четверть кораблей, отправленных за три месяца в Россию по этому пути, были потоплены немцами. Самые страшные потери понес трагически знаменитый конвой PQ-17 в июле 1942 г. – погибло 24 корабля. Вина военно-морского командования Великобритании, приказавшего каравану рассредоточиться в виду нападения вражеских сил, за его гибель очевидна, однако мотивы действий англичан, как и событийный ряд истории с PQ-17, все еще являются предметом дискуссий.
Трагические события заставили Черчилля объясняться перед Сталиным в личном послании от 18 июля. Повлияли они и на решение о прекращении поставок по северному пути. Назрел один конфликт во взаимоотношениях лидеров союзников. В ответном послании Сталин выразил свое возмущение событиями, связанными с «PQ-17» и несогласие с отказом отправить очередной конвой северным маршрутом. 23 июля он писал Черчиллю: «Наши военно-морские специалисты считают доводы английских морских специалистов о необходимости прекращения подвоза военных материалов в северные порты СССР несостоятельными. Они убеждены, что при доброй воле и готовности выполнить взятые на себя обязательства подвоз мог бы осуществляться регулярно с большими потерями для немцев. Приказ Английского Адмиралтейства 17-му конвою покинуть транспорты и вернуться в Англию, а транспортным судам рассыпаться и добираться в одиночку до советских портов без эскорта наши специалисты считают непонятным и необъяснимым. Я, конечно, не считаю, что регулярный подвоз в советские порты возможен без риска и потерь. Но в обстановке войны ни одно большое дело не может быть осуществлено без риска и потерь. Вам, конечно, известно, что Советский Союз несет несравненно более серьезные потери. Во всяком случае, я никак не мог предположить, что Правительство Великобритании откажет нам в подвозе военных материалов именно теперь, когда Советский Союз особенно нуждается в подвозе военных материалов в момент серьезного напряжения на советско-германском фронте. Понятно, что подвоз через персидские порты ни в какой мере не окупит той потери, которая будет иметь место при отказе от подвоза северным путем»[82].
В двух посланиях от 31 июля 1942 г. Черчилль сообщил о подготовке к отправке большого конвоя в Архангельск в количестве 40 судов «в первой неделе сентября». Премьер-министр попросил Сталина усилить прикрытие конвоев со стороны советской авиации: «Я должен… прямо сказать, что если угроза с воздуха для германских надводных судов не будет столь сильна, чтобы удержать их от операций против конвоя, у нас мало шансов… провести благополучно даже и треть судов. Как Вам, конечно, известно, это положение обсуждалось с Майским, и… последний сообщил Вам, что мы считаем необходимым минимум защиты с воздуха». Сталин ответил согласием: «Выражаю Вам признательность за согласие направить очередной конвой с военными поставками в СССР в начале сентября. Нами, при всей трудности отвлечения авиации с фронта, будут приняты все возможные меры для усиления воздушной защиты транспортов и конвоя»[83].
Тема северных конвоев в то время занимала одно из центральных мест во взаимоотношениях союзников, наряду с обсуждением планов высадки в Европе и операции «Торч». Если по вопросу о втором фронте достичь взаимопонимания не удавалось, то проводка конвоев оставалась областью реального сотрудничества членов Большой тройки, прежде всего СССР и Великобритании. В послании, полученном Сталиным 7 сентября, Черчилль вновь подробно писал о проблемах очередного северного каравана: «Конвой P.Q.18 в составе 40 пароходов вышел. Так как мы не можем посылать наши тяжелые корабли в сферу действия авиации противника, базирующейся на побережье, мы выделяем мощные ударные силы из эсминцев, которые будут использованы против надводных кораблей противника, если они атакуют нас к востоку от острова Медвежий. Мы также включаем в сопровождение конвоя для защиты его от нападения с воздуха только что построенный вспомогательный авианосец. Далее мы ставим сильную завесу из подводных лодок между конвоем и германскими базами. Однако риск нападения германских надводных кораблей по-прежнему остается серьезным. Эту опасность можно эффективно отразить лишь путем выделения для действий в Баренцевом море ударной авиации такой силы, чтобы немцы рисковали своими тяжелыми кораблями не менее, чем мы рискуем нашими в этом районе. Для разведывательных целей мы выделяем 8 летающих лодок “Каталина” и 3 разведывательных аэрофотосъемочных подразделения “Спитфайеров”, которые будут оперировать из Северной России. С целью увеличения масштаба воздушного нападения мы отправили 32 самолета-торпедоносца, которые по пути понесли потери… Указанные самолеты вместе с предоставляемыми Вами… 19 бомбардировщиками и самолетами-торпедоносцами, 42 истребителями короткого радиуса действия и 43 истребителями дальнего радиуса действия… будут недостаточны для того, чтобы оказать окончательное сдерживающее воздействие на противника. В чем мы нуждаемся – это в большом количестве бомбардировщиков дальнего действия… Если Вы можете временно перебросить дополнительное количество бомбардировщиков дальнего действия на Север, то прошу это сделать. Это крайне необходимо в наших общих интересах»[84].
83
Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. М., 1976. Т. 1. С. 69–71.