В своем выступлении на конференции в 1961 году в Севастополе бывший начальник штаба 345-й стрелковой дивизии полковник И.Ф. Хомич не обмолвился ни единым словом о своем участии в работе временного Военного совета армии. На этот счет Пискунов в беседе с Маношиным в 1984 году привел сказанные Хомичем врезавшиеся в память его слова в те отчаянные июльские дни 1942 года: «Ты знаешь, что за это будет?», имея в виду участие во временном руководстве армией. Видимо, страх за работу в нем, образованном без санкции сверху, довлел над Хомичем и после войны. После выступления Пискунова он не выступил с опровержением, либо уточнением факта своего участия во временном руководстве и, стало быть, тем самым молча подтвердил истину.
Что временное руководство армией было образовано и действовало, сомнений нет. Обстановка на Херсонесском полуострове, где скопились десятки тысяч вооруженных воинов, куда до 2-го июля отходили остатки частей и подразделений армии и Береговой обороны, предполагала продолжение организованной борьбы и после убытия с плацдарма генерала Новикова.
Помимо информации Пискунова для подтверждения факта о деятельности Временного совета Приморской армии нужны и другие факты, доказательства. Трудности поиска заключаются в том, что временное руководство действовало кратковременно и поэтому его членов знало в лицо ограниченное количество лиц, из которых тогда мало кто остался в живых. Из воспоминаний Пискунова: «Только под утро 3 июля 1942 года собравшаяся на берегу Херсонесской бухты большая группа командиров и политработников, пришедших с передовой, узнали в лицо свое новое командование и были удивлены, узнав эту новость».
Наверное, они были в большей степени удивлены очередной сменой руководства армией. Вообще, тогда на передовой мало кто знал, что командование СОРа, а затем и его преемник – генерал Новиков покинули Севастополь, как это следует из многих воспоминаний участников последних боев на Херсонесе.
Прямых свидетельств, дополняющих информацию Пискунова, пока не найдено, но по результатам ограниченного анкетного опроса Маношиным было получено несколько сообщений, косвенно подтверждающих информацию Пискунова, в том числе от С.Д. Якунина, от Г.А. Воловика, от Н.А. Анишина, от Г.П. Зюзько и других лиц.
Раннее утро 2-го июня.
06 ч 00 мин. – 22 ч. 00 мин. Защитниками Севастополя было подготовлено 6 мест на берегу Херсонесской бухты для приема катеров. Херсонесский аэродром был подготовлен для приема самолетов. Был составлен план прихода войск на посадку с фронта.
22 ч 00 мин. Разрозненные части наших войск к исходу 2 июля продолжали удерживать район 35-й береговой батареи и отдельно район Херсонесского аэродрома. Гераклейский полуостров почти весь был занят противником. Отдельные группы бойцов продолжали оказывать упорное сопротивление.
Подводя итоги боевых действий за 2 июля 1942 года, следует отметить, что в этот день наша оборона устояла и в Херсонесской бухте готовились к приему сторожевых катеров.
В своем выступлении на военно-исторической конференции в части приема катеров и транспортов в Херсонесской бухте и на ее рейде Пискунов кратко отметил следующее: «Я возглавлял всю подготовительную работу. Было принято решение принимать транспорта в районе мыса Херсонес – бухте Херсонесской. Было подготовлено 6 причалов для приема катеров, так как понимали, что транспорта вплотную к берегу не подойдут. Вот почему было подготовлено 6 причалов для подвоза к транспортам катерами людей с учетом большого погружения транспортов в воду. Затем на каждый причал были выделены группы автоматчиков для поддержания порядка. Был подготовлен Херсонесский аэродром для приема самолетов, так как имелись сведения, что они должны были прилететь. Был спланирован приход войск на посадку с фронта. Вокруг меня вырос огромный актив моряков-специалистов. Я был, собственно, центром, вокруг которого все вращалось. Со мной советовались по делам моряки-специалисты. Я был начальником 1-го причала. В штольне было 50 человек старшего командного и политического состава соединений. В основном, это были те, кто остался в живых из 2000 человек, ранее собранных в потернах 35-й батареи. Принимались меры, чтобы их во что бы то ни стало эвакуировать. Были приняты меры к тому, чтобы эвакуировать тов. Меньшикова. Он был предназначен на посадку на катер на 3-м причале, где размещался штаб руководства в эти дни».
Можно не сомневаться в том, что большая часть офицеров, находившихся на момент взрыва башен в потернах и коридорах батареи, была ранена, контужена или погибла от отравления угарным газом. Поэтому, правильнее было бы считать, что в это число «50», указанное Пискуновым, вошли те старшие офицеры и политработники, которые оставались живы и не потеряли надежду на спасение.
Некоторые пояснения к этим воспоминаниям. Подготовка причалов, как это следует из последующих пояснений Пискунова, заключалась в промерах глубин у берега для возможности подхода катеров вплотную к берегу. На каждый причал был выдан по электрическому фонарику для обозначения места подхода катеров.
Еще в полночь со 2-го на 3-е июля был запрошен Новороссийск, откуда пришел ответ, что самолетов не будет, но следует ожидать катеров.
09 ч 20 мин – 11 ч 10 мин 2-го июля. Из Новороссийска отошло пять сторожевых катеров: СКА-019, СКА-039, СКА-0108, СКА-038, СКА-082.
«…Согласно разработанному плану эвакуации с фронта начали подходить подразделения армии. На это время рубеж обороны оголялся. На берегах Херсонесской бухты скопилось много бойцов и командиров. Подошедший начальник штаба майор Белоусов проявил тревогу, так как катеров не было, а на марше все новые подразделения, фронт был совсем оголен. Но вот катера прибыли и стали приближаться к берегу. По словам Пискунова, он хорошо видит командира сторожевого катера и предупреждает, что здесь будут грузиться тяжелораненые старшие командиры и политработники. Командир катера отвечает, чтобы начинали выносить раненых поближе к берегу и бросает швартовный конец. В это время случилось непредвиденное. Люди, стоявшие на спуске в бухту, лавиной бросились вдруг на берег, смяли охрану и столкнули вынесенных раненых в воду. Катер дал задний ход и отошел от берега. Толпа утихла. Но когда катер стал снова подходить, то толпа снова бросилась к катеру, стали плыть к нему. Катер отошел в море. Такая же картина наблюдалась и на других местах подхода катеров к берегу».
Пискунова масса людей столкнула в воду. Когда выплыл на берег, он подошел к бригадному комиссару и майору Белоусову, которые стояли в окружении комсостава частей у командного пункта и выражали свое недовольство организацией посадки. Произошел обмен мнениями. Все пришли к выводу, что нужно драться до конца. По призыву идти в оборону бойцы и командиры стали уходить на позиции. Таким образом, организация посадки из-за «буйной стихии масс» была сорвана. Расчет Пискунова на то, что вместе с катерами прибудут транспорта, не оправдался. Когда Пискунов встретил после войны моряка, спасшегося 3 июля на одном из катеров, тот сказал, что никаких кораблей на рейде в ту ночь, кроме сторожевых катеров, не было. Спрашивается, что или кто мешал командованию флота направить к берегу Херсонеса в эту ночь с десяток сейнеров и шхун? Им бы и минные поля не стали бы помехой…