1 ноября 1941 года, суббота.
День 1 ноября выдался очень трудным для советских войск. Под покровом ночи Приморская армия начала отход на юг с целью занять оборону на рубеже р. Альма, как и было предварительно согласовано с Г.В. Жуковым по радио. Хотя командованием Приморской армии в Экибаше был подписан подробный боевой приказ, которым определялись колонные пути движения дивизий, позыв¬ные колонн, условные радиосигналы, вскоре планы пришлось в корне менять. Когда армия достигла шос¬се Евпатория – Симферополь разведка донесла, что крупные силы танков, артиллерии и мотопехоты против¬ника движутся из района Евпатории к Бахчисараю. Око¬ло полуночи командующий армией приказал направить дивизии на юго-восток от Симферополя. Это решение отложило подход Приморской армии к Севастополю, как минимум, на 5 дней.
Было ли оно обоснованным? Вероятнее всего, да. Попытка прорыва при полном отсутствии боезапаса для артиллерии, при приблизительном равенстве сил, привела бы к полному разгрому остатков армии. Даже при координации действий с черноморским флотом и морской пехотой Севастополя вряд ли эта операция могла бы рассчитывать на успех. Бригада Циглера, дождавшись подхода передовых частей 132-й и 50-й не¬мецких дивизий, атаковала советские подразделения одновременно на двух направлениях. Первым был атакован 16-й батальон морской пехоты (командир – капитан И.Г. Львовский). Наступление началось еще до рассвета и было для моряков неожиданным. Для немецких передовых частей это столкновение было тоже неприятной неожиданностью. Они ожидали встретить сопротивление на 4 км дальше, у подступов к Бахчисараю, там, где они накануне встретили боевое охранение курсантов БО.
По немецкой колонне транспортеров и грузовиков, двигавшейся по Симферопольскому шоссе, был открыт огонь из двух крупнокалиберных пулеметов. Немецкие войска залегли и повели наступление на высоты над дорогой. Два транспортера задымили, но, подтянув 37-мм пушки, немцам удалось сбить один пулемет. Не добившись успеха, части бригады Циглера отступили. И здесь командование батальона допустило ошибку: вместо того, чтобы выждать на удобных позициях оно предприняло контратаку на превосходящие силы противника. Пробежав около 1,5 км (!), бойцы батальона попали под плотный пулеметный огонь. Бой был неравным, подтягивались новые немецкие войска. Отступали, неся раненых на себе. Преследуя отступающих моряков, части немецкого разведывательного батальона прорвали линию обороны на шоссе и расчистили путь остальным войскам. Около 11 часов моторизованным частям удалось прорваться по шоссе. Тем не менее, батальон задержал продвижение немецких войск на пять часов. В литературе указывается, что батальон понес большие потери. Действительно, из всего состава батальона отошли с боями всего 558 человек (вместе с экипажами бронепоездов – Б.Н.). Но это не все бойцы батальона, которым удалось уцелеть в этой атаке: наступающие части противника рассекли позиции моряков надвое. Часть бойцов батальона вместе с экипажем разбитого бронепоезда «Орджоникидзе» отошла к Севастополю. Три правофланговые роты, отходя по горным дорогам, соединились с частями отступающей Приморской армии и вернулись в Севастополь спустя восемь дней.
По воспоминаниям участников событий вели колонну через горы два бойца из группы парашютистов. Их имена, к сожалению, установить не удалось. Известно лишь было то, что оба они из Севастополя.
Из воспоминаний Лемешева: «...Шли только ночью. Во главе колонны шли человек двадцать парашютистов, уцелевших в атаке, вели нас два парня из Севастополя, которые знали местность и пожилой грек из деревни Лаки (греческая деревня Лаки была сожжена вместе с жителями за помощь партизанам, ныне не существует – Б.Н.). В колонне было много севастопольцев, но местность знали только эти трое. Один раз в голове колонны возник шум. Идущий рядом боец кивнул: «Глянь, валяются! Моряки без шума сняли!». Рядом с тропой, я разглядел два трупа в серой форме, в сумерках пятна крови на их форме казались черными. Минут через пять мы вышли на дорогу... Подойдя к шоссе, в районе Ялты все залегли, идущие впереди моряки долго наблюдали за войсками, движущимися по дороге. Минут через десять по колонне пронеслось: «Наши!» Это были действительно наши. Вышло нас человек двести, далее шли мы уже вместе с бойцами-приморцами».
Прорвавшись через позиции 16-го батальона, части бригады Циглера были повторно остановлены батальоном курсантов училища БО, к которым утром из Севастополя успел подойти 17-й батальон морской пехоты. Завязался бой. Долину по рубежу реки Кача обороняли теперь три батальона под общим командованием В. Костышина – командира батальона ВМУБО: остатки 16-го, немногочисленный 17-й и курсантский батальон ВМУБО. Противник силами до двух батальонов из состава 132-й пехотной дивизии при поддержке авиации продолжал наступать на рубеж, занятый батальоном курсантов. Первые атаки были отбиты благодаря под¬держке огня своей артиллерийской батареи под командованием майора М.С. Малахова, а также минометной батареи старшего лейтенанта И.И. Евграфова. Через некоторое время противник, поддержанный авиа¬цией, снова перешел в наступление, на этот раз на ле-вом фланге батальона за полотном железной дороги Бахчисарай – Севастополь. Враг был встречен метким огнем пулеметчиков взвода под командованием лейтенан¬та А.М. Глушакова. Курсанты, несмотря на потери, от¬били все атаки противника и удержали занимаемый рубеж.
Из воспоминаний курсанта Мирошниченко: «Стояли на позициях уже два или три дня. С наступлением темноты курсанты выбирались из своих окопов. До рассвета надо было сделать многое: похоронить погибших, отнести в медпункт тяжелораненых, пополнить боеприпасы и сухой паек, нести дозорную службу вблизи нейтральной полосы и др. На сон оставалось мало времени. ...В боях под Бахчисараем пали смертью храбрых девять командиров, 20 курсантов 2-го курса, 82 курсанта 1-го курса, 5 курсантов-ускоренников и шесть матросов. Многие раненые после перевязки возвращались на передовую, а тяжелораненых отвозили в полевой госпиталь, расположенный в штольнях Инкермана. Каждый курсант и командир училища, проявляя образцы героизма и самоотверженности, сражался насмерть, выполнив боевую задачу... Особенно было трудно, когда на позиции шли танки, но нас выручала наша учебная батарея... Кроме собственной 76-мм батареи курсантов поддерживали огнем доты Дуванкойского опорного пункта № 53, 59, 60. Даже эта незначительная артиллерийская поддержка дала возможность батальону удержать свои позиции…».
К 1 ноября 1941 года было сформировано 100% расчетов артдотов береговой обороны. Личный состав расчетов был сформирован из бойцов запасного артполка береговой обороны, командиром которого был полковник Шемрук Николай Герасимович (1886 года рождения). Основу л/с полка составляли запасники-артиллеристы, как правило, старше 30 лет. Организационно к 1 ноября 1941 года было сформировано 7 групп дотов. Однако с материальной частью дело обстояло намного хуже. Были построены только 75% запроектированных дотов и всего 25% полевых укреплений: окопов, проволочных заграждений, блиндажей. Курсантам и морским пехотинцам в этом районе пришлось окапываться и строить заграждения самостоятельно, занимаемый ими рубеж оборудован не был. На левом фланге батальонов, обороняющихся в районе станции Сюрень, частей не было, этим и воспользовались передовые части немецкого 437-го полка 132-й дивизии, прорвавшиеся в долину реки Кача и завершившие окружение войск, державших оборону на реке Альма, соединившись с 436-м полком.
Кольцо окружения было неплотным и ночью большая часть окруженных советских войск вышла к своим позициям. Однако части 437-го полка не остановились на достигнутом, двинувшись дальше, вглубь расположения советских войск по долине реки Кача и северному краю плато Кара-тау (этот эпизод подробно рассмотрен в главе о Дуванкойском опорном пункте).