– батальон морской пехоты из состава школы связи Учебного отряда;
– батальон мор¬ской пехоты из состава объединенной школы Учебного отряда;
– батальон морской пехоты Дунайской военной флотилии;
– батальон морской пехоты из состава ВВС (был включен в состав 2-го полка
морской пехоты и оставлен в резерве).
III сектор:
– 8-я бригада морской пехоты;
– два батальона морской пехоты из состава электромеханической школы Учебного отряда, отведенные 31 октября с позиции на р. Альма, один из них был придан 8-й бригаде как 5-й батальон;
– местный стрелковый полк БО;
– батальон морской пехоты школы запаса БО (командир – полковник И. Касилов);
– 3-й полк морской пехоты;
– батальон военно-морского училища БО;
– 16-й батальон морской пехоты;
– 17-й батальон морской пехоты;
– 18-й батальон морской пехоты;
– 2-й батальон морской пехоты из состава запасного артполка БО».
Стоит обратить внимание на то, что в числе войск 3-го сектора на 1-е ноября генерал Моргунов числит: «…два батальона морской пехоты из состава электромеханической школы Учебного отряда, отведенные 31 октября с позиции на р. Альма, один из них был придан 8-й бригаде как 5-й батальон…». Мы уже вели речь о том, что, действительно, батальон майора Галайчука, прорвав кольцо вражеского окружения, вышел к своим частям, большая же часть личного состава двух других батальонов Учебного отряда была уничтожена противником. Это один из многочисленных примеров, когда генерал Моргунов вносит свои «генеральские» корректуры в реальные события.
Линия обороны выглядит сплошной, без разрывов. Но нестыковка идет уже по приведенному тексту: непонятно, какой батальон был придан 8-й бригаде: батальон электромеханической школы УО (командир – Жигачев) или объединенной школы УО (командир – Галайчук)? И ответ будет простым: ни тот, ни другой батальон 1-го ноября в состав бригады включен не был. Их просто не было в районе сосредоточения бригады. Тот же командир бригады В.Л. Вильшанский дает совсем другую дату включения батальонов школы УО в состав бригады: «…2 ноября по приказанию контр-адмирала Г.В. Жукова в подчинение командира бригады прибыл отошедший из района Альма-Томак 1-й батальон Учебного отряда Черноморского флота, который был включен в состав бригады как 5-й батальон (командир батальона – майор П.К. Галайчук, комиссар – политрук И.И. Малыгин). Батальон состоял из трех рот общей численностью 710 человек. В боевом порядке батальон был расположен на 2-й позиции, за 2-м и 3-м батальонами».
Д.С. Озеркин дает более развернутую и более правдивую картину событий, датированную вечером 1 ноября: «К левому флангу бригады, с боями, выходили остатки батальонов Учебного отряда ЧФ. Один из батальонов учебного отряда (командир – майор Галайчук) 2-го ноября был включен в состав бригады как пятый батальон. Батальон, вышедший из боя был выведен в тыл бригады для переформирования. 1-2-го ноября на левом фланге бригады занял оборону батальон электромеханической школы, закрыв брешь между нами и Местным стрелковым полком».
Так какова же судьба трех батальонов, сформированных на базе Учебного отряда флота? Попробуем разобраться с помощью немецких источников. Немецкий историк П. Фогель (P. Vogel) описывает события так: «...Захватив смелым броском деревню Аджи-Булат и поселок Кача, части 456-го полка 132-й дивизии столкнулись с ожесточенным сопротивлением большевиков, засевших в хорошо оборудованных бункерах, и вынуждены были остановить свое наступление. Однако на левом фланге полка, смяв заслоны элитных частей вражеской морской пехоты, батальон 436-го полка соединился с наступавшим левее 437-м полком, завершив окружение трех батальонов противника. Дальнейшее победоносное продвижение наших частей было остановлено огнем тяжелых 38-см (?) батарей противника. В ходе дальнейших боевых действий окруженные батальоны противника были уничтожены».
Действительно, 1 ноября в 12.40 305-мм батарея № 30 открыла огонь по противнику. Но огонь велся по станции Альма для поддержки батальона курсантов ВМУБО. Может, и немецкий историк ошибся? Подтверждают эту информацию и мемуары ветерана 132-й немецкой дивизии Г. Бидермана: «В течение ночи части советской морской пехоты не прекращали попыток прорыва, но, когда отчаявшиеся советские войска пытались пробиться через наши позиции в направлении Севастополя и побережья, их атаки разбивались о наши мощные оборонительные укрепления... Из допросов пленных стало ясно, что вражеский отряд был частью группы, которая предыдущим днем пыталась прорваться к берегу через наше расположение. Пленные были одеты в морскую форму, похоже, недавно изготовленную и все еще остававшуюся безукоризненно чистой. Пленные утверждали, что являются членами элитной части морской пехоты, и на нас произвела впечатление огромная огневая мощь, которую производила такая небольшая группа воинов. Все были вооружены полуавтоматическими винтовками или короткоствольными автоматами, в круглых магазинах которых было до 72 патронов...».
Правда, в мемуарах Г. Бидермана идет нестыковка дат. Объясняется это тем, что 14-й противотанковый дивизион, в котором служил Г. Бидерман, до 3.11.41 г. в боях не участвовал, а находился в районе Сак. Вероятно, его «воспоминания» были записаны со слов сослуживцев по дивизии. Ветеран 1-го батальона электромеханической школы УО М. Садовников в 1978 году описывал события так: «...Об этом писать не стоит! Все было не так! Но если вы хотите знать правду, то до ночи 1-го ноября мы стояли на рубеже, как требовал того приказ. Бои шли где-то на фланге. У нас было все тихо, если не считать мелких стычек. Работал даже ларек «Военторга», развернутый в одном из брошенных домов. Лишь когда посланная разведка доложила, что в тылу и на флангах у нас немцы, командир (вероятнее всего, Галайчук – Б.Н.) принял решение прорываться к своим. Ему возражал командир второго нашего батальона (вероятнее всего, Жигачев – Б.Н.) требуя неукоснительного соблюдения приказа... Первая попытка прорыва оказалась неудачной, пришлось отступить. К своим прорвались только под утро...».
Сопоставляя воспоминания и официальные документы, нанеся на карту позиции частей и маршруты их движения, можно прийти к выводу, что 436-й и 437-й полки 132-й дивизии окружили 1-й и 2-й батальоны электромеханической школы и часть батальона объединенной школы на позициях у реки Альма. Кольцо окружения замкнулось к вечеру 1-го ноября. Позади этих подразделений, по советским данным, должна была стоять 8-я бригада, но на пути немецких передовых подразделений ее почему-то не оказалось… Удар на себя приняли расчеты зенитных батарей, выдвинутых к переднему краю в качестве противотанковых, и доты береговой обороны № 1, 2, 51, 52, 37. Возможно, Д.С. Озеркин был прав, указывая вечер 1.11.41 г., как дату прибытия 8-й бригады на позиции. Так это или нет, вопрос отдельного исследования. Возможно, прибыв 31.10.41 г. в город, бригада «задержалась» с выходом на позиции. Вполне можно понять командира бригады полковника Вильшанского, всячески пытавшегося дождаться прибытия в Севастополь всех подразделений бригады. К сожалению, задержка с выходом бригады на позиции стоила большой крови, в том числе, и батальонам бригады. Документально эти факты пока подтвердить не удалось (и вряд ли удастся), есть только воспоминания. Косвенно события можно подтвердить только фактами потерь и тем, что доты № 1, 2, 3, 4 и 52 после первого штурма числятся поврежденными или уничтоженными.
Не менее драматические события произошли и на других участках обороны. Продолжала сражаться в окружении 54-я береговая батарея в районе Николаевки. Ее штурмовали подразделения 438-го полка 132-й дивизии. В обороне батареи участвовали и бойцы 321-й Крымской стрелковой дивизии численностью до трех взводов, но об этом факте почему-то никто не упоминает, так как после 6 ноября дивизия эта уже не числилась в составе СОР.